Долгая дорога домой (сборник) - Пол Андерсон

– Нет, – ответил Гамильтон. – Доктрина разведывательных экспедиций такова, что экспедиция первым делом отправляется на планету, которая заявлена в ее целях. Если по какой-либо причине потом они направляются в другое место, то оставляют пирамиду из камней, достаточно большую, чтобы ее было видно из космоса. Мы можем проверить Сестру, но я не сомневаюсь, что проблема возникла на Младшей. Сестра слишком обычная, она вроде Марса; в таком месте с опытными астронавтами не может случиться ничего серьезного.

– А другие планеты этой системы? – спросил Хидеки. – Быть может, они…

– Других нет. Только мерзкая группка астероидов, тоже троянских. Все остальное идет вразрез с теорией формирования планет и соображениями устойчивости. Вам ведь известно, что у Младшей нет истинной троянской устойчивости? Она недостижима ни для одной планеты двойной звезды; отношение масс солнц всегда слишком низкое. Младшая метаустойчива благодаря воздействию Сестры. Хотя это не имеет значения в масштабах истории человечества. Других планет здесь нет.

– Разумеется, экспедиция могла покинуть Троаду в добром здравии и погибнуть на пути домой, – очень тихо произнес Эвери.

Гамильтон фыркнул.

– В подпространстве с кораблем ничего не может произойти. Нет, именно там, внизу, – его глубоко посаженные глаза обратились к планете и мрачно впились в нее, – там, на Младшей, с ними случилось то, что случилось. Но почему не осталось следов? «Да Гама» по-прежнему должен быть на орбите. Отсюда должны быть видны шлюпки. Неужели их утопили в океане?

– Кто? – спросил Эвери во внезапно повисшей гробовой тишине. – Или что?

– Говорю вам, следов разумной жизни не обнаружено, – устало сказал Лоренцен. – С такого расстояния наши телескопы могут различить что угодно, от города или воздушного судна до тростниковой хижины дикаря.

– Может, они не строят хижин, – сказал Эвери. Его лицо было задумчивым.

– Замолчите, – рявкнул Гамильтон. – В любом случае, вам здесь не место. Это картографическое помещение.

Хидеки вздрогнул.

– Кажется, там, внизу, холодно, – сказал он. – Мрачно.

– Это не так, – возразил Фернандез. – На экваторе климат должен быть таким, как, например, в Норвегии или штате Мэн. И обратите внимание, что деревья и трава доходят до болот у подножия ледников. Ледниковые периоды отнюдь не столь бесплодны, как думают люди. В плейстоцене на Земле было много животных, и лишь когда при отступлении ледников охотиться стало трудно, человек был вынужден перейти к сельскому хозяйству и развитию цивилизации. В любом случае, эти ледники отступают; я вижу четкие морены на фотографиях. Когда мы поселимся здесь и повысим уровень диоксида углерода в воздухе, вы удивитесь, как быстро на Младшей появятся тропики. Может, через пару сотен лет. С геологической точки зрения – мгновенно! – Он щелкнул пальцами и ухмыльнулся.

– Если мы здесь поселимся, – хмыкнул Гамильтон. – Итак, сколько времени у вас уйдет на составление надежных карт, Лоренцен?

– Э-э-э… ну, может, неделя. Но нужно ли нам ждать так долго?

– Нужно. Я хочу одну общую карту в масштабе один к миллиону и другие, покрывающие центральную равнинную область, где мы совершим посадку, скажем, на пять градусов по обеим сторонам экватора, в масштабе один к десяти тысячам. Напечатайте по пятьдесят экземпляров каждой. Проведите нулевой меридиан через северный магнитный полюс. Чтобы определить его, можете отправить робофлаер.

Лоренцен мысленно застонал. У него были картографические аппараты, но работа предстояла не из легких.

– Я возьму шлюпку и несколько человек, и мы поближе изучим Сестру, – продолжил Гамильтон. – Вряд ли мы что-то обнаружим, но… – Внезапно он ухмыльнулся. – Можете называть особенности ландшафта как угодно, но, умоляю, не уподобляйтесь тому чилийскому картографу с Эпсилона Эридана III. Его карты десять лет считались официальными, прежде чем выяснилось, что все названия представляли собой арауканские ругательства!