Тёмная порода - Ксения Крейцер (2021)

– Он нашёл средство против скверны. Сделал первый браслет из проклятой руды. Подарил его мне. Но скверна взбунтовалась во мне, заставила ему о себе рассказать. Рассказать, что я проклятая.

– Он не знал?

– Никто не знал. Только мои родители, но они унесли эту тайну в могилу.

– А когда узнал, как воспринял? – осторожно спросил Марис.

– Он сошёл с ума. Моё проклятие свело его с ума и заставило наброситься на меня, а потом убило его моими руками. Оно думало, что так избавится от чудесного произведения Ивона, но мне удалось его повторить. И теперь дело Ивона живёт во мне.

– Это он с тобой сделал? – Марис кивнул в её сторону.

– Это сделало проклятие! – взревела Натлика. – Чем ты слушал?

Её лицо задёргалось в такт словам.

Марису показалось, что он сейчас задохнётся от жалости к этой женщине. Годами она насиловала себя, скрывая Дар, потом открылась «единственному родному человеку», а он возьми и изуродуй её. Просто за то, что она другая. Совершенней, чем он. И она даже не понимает этого, не видит истины. Это она сошла с ума, не Ивон. Тот просто был чудовищем всегда. И обратил в чудовище эту несчастную. Изувечил её не только снаружи, но и внутри.

Покалывание в пальцах исчезло, Марис позволил подготовленному заклятию рассеяться. Он всё равно не сможет его использовать. Смятение владело им. Почти всю свою сознательную жизнь он мечтал найти того, кто создаёт браслеты и прекратить его существование. А теперь та, благодаря которой у него отняли детство, стояла перед ним, и он ничего не мог с ней сделать. Он помнил об Альбе, о раненом Сергосе, об отце Альбы, чью жизнь Натлика, несомненно, отняла. И ещё о десятках или сотнях наделённых Даром, которых он не знал, и которым могла причинить вред Натлика. Но он не мог ничего сделать ей. Она была одной крови с ним и она была жертвой. Зло породило ещё большее зло, и Марис не хотел продолжать эту цепочку. Не мог.

– Натлика, чего ты хочешь? Какую цель преследуешь?

– Остановить проклятие, неужели не понятно? Я просто хочу остановить проклятие. Спасти несчастных проклятых от них самих.

– Убивая их? Как Вессера? Делая их беспомощными? Как Альбу? А сколько таких ты ещё облагодетельствовала? Это твоё спасение?

– Я не убиваю без необходимости. Только тех, кого уже не спасти, кто полностью поглощён. Я убью единицы, а спасу сотни, остановив скверну!

– Наша Сила – не скверна, Натлика. Дар – не проклятие. Ты ошибаешься. Тебя заставили ошибаться. Ты причиняешь зло тем, кто, на самом деле, твои братья и сестры, кто мог бы поддержать тебя, чьё плечо бы ты могла чувствовать рядом!

– А где твоя поддержка и плечо? Что-то я не вижу здесь твоих друзей? Где же они? – вдруг спросила она.

– Ты прекрасно знаешь, где они, – процедил Марис.

– А, будь они здесь, подставили бы они тебе плечо? Думаешь да? Твой друг защищал бы тебя так, как её? Закрыл бы собой? Я наблюдала за вами на ярмарке. Эти двое слишком увлечены друг другом, чтобы думать о тебе. Ты им не нужен.

Её слова сочились ядом. Марис сам не думал ни о чём таком, но они откликались в нём. Смущали. Поднимали неясные чувства из самых тёмных закоулков его души.

– Ты – лишний, – продолжала Натлика. – Ты не нужен им. Ты защищаешь тех, кому на тебя плевать. Им всем на тебя плевать.

Накатила вязкая беспомощность. И обида. И ревность. Марис сам не понял, почему. Мысли путались. Он не вожделел Альбу. Хотя она была в его вкусе. Прямо очень. Он бы, определённо, приударил за ней, если бы Сергос не начал первым. И если бы она не тянулась к Сергосу. Только вот почему к нему? Чем он лучше-то? Тем, что хорош собой и князь? Тем, что готов всё бросить и решать её проблемы? Так они оба сейчас занимаются решением её проблем, только Сергос получает в благодарность томные взгляды, а Марис получает только рычание Сергоса, распушившего хвост перед красоткой. Да рискует собственной шкурой.