Берега дождя Современная поэзия латышей - Морейно Сергей (2010)

абсолютно спонтанно и – о, это-то важно! —

без какого-либо принуждения и угроз,

я

признаюсь.

Помните, той зимой

почти каждая улица

оглашалась ликующим

чиханием горожан,

хриплым лающим кашлем.

Вы полагаете, той зимой —

была виновата погода?

Нет же,

виновен

я,

ибо ежедневно,

согласно моим предписаниям,

сама не зная того,

вся живая Рига

– свободный вход, никакого выхода —

часами

мерзла, дрожа

на просторных трибунах

ледяного ристалища

на гладком полу

нашей спальни.

(Я должен был когда-нибудь это сказать! Ведь невозможно прятаться

бесконечно. И так все эти мрачные десятилетия

я боялся, скрывался… С чего бы, вы думали, я эмигрировал

в возрасте тринадцати лет? Дальше —)

О, мои соревнования, мои герои!

Олаф Н. Энгестанген,

на взгляд неволшебника всего лишь

испанский пиастр 1633 года,

как правило, обгонял

Бите, игриво поблескивавший царский рубль,

и даже Берзиня – тяжелый, толстый (латыш!)

пятак, словно бы топором

вырубленный из бронзы

в 1792 году.

Едва ли не каждый раз

мой Энгестанген

пересекал ленточку первым,

первым

торжествующе прячась

в тень платяного шкафа.

Тогда я

вскакивал с пола,

каждый раз салютуя деревянным мечом

– латыш Олафс Энгестангенс Лейбовицс —

чтобы в честь нас всех

в полный голос

пропеть гимн Норвегии:

три лучших куплета из

«Только у Гауи».

…………………

Да,

но я по-прежнему не умею кататься на коньках.

Оярс Вациетис

Ojārs Vācietis

(1933–1983)

Великий латышский Поэт, с большой буквы. Первопроходец, создатель современного латышского поэтического языка. Пожалуй, никто прежде с такой свободой и широтой не пользовался конкретными языковыми инструментами. Обладал редкой для XX века универсальностью, будучи лириком, физиком, эпиком, философом. С точки зрения формы чрезвычайно разнообразен.

В силу космичности мировоззрения определенно наднационален. Его поэтика пронизана всеохватывающим ритмом, и – подобно джазу – близка и понятна академику и таксисту. Младшие поэты посвящали Вациетису прекрасные строки: не как учителю и коллеге, но как чему-то большему.

Антрацит

1

Проехала машина

с каким-то там углем.

Я всю жизнь нет-нет да и вспомню

ту машину

с каким-то там углем.

Я изжаждался по одиночеству,

и я встретил

одиночество ночи в черной накидке.

Одиночество порою необходимо,

но я захлебнулся им

и начал тонуть.

По одиночеству

может идти лишь умеющий плавать.

Мне было позволено

лишь пригубить.

Но тут прошла машина

с каким-то там углем.

2

Нет, не пройти мимо

того антрацита.

Не я эту

кучу вырыл,

та куча

не станет мой дом согревать.

Зато антрацит добыт

в точно таких же шахтах,

какие сам прорубал.

По точно такому же аду,

черному,

с блуждающими огнями,

за словом идут,

за поэзией и за любовью.

И часто в местах добычи

на поверхность земли выходит

только глухой раскат.

Из черного колодца счастья

выносят самих углекопов,

и неподобающе черными,

с неподобающе светлыми глазами,

они выглядят

в полуденном солнечном блеске…

3