Облик - София Беннет

Около минуты я чувствовала себя скорее Мегамозгом, чем принцессой-воительницей, но,

благодаря маме, это прошло. Она может быть уставшей или раздраженной, но, когда мы

действительно в ней нуждаемся, она нас не подводит.

Мы идем вслед за ней в спальню, где она вытаскивает коробку из-под кровати. Это старая

обувная коробка из тех времен, когда она ещѐ могла позволить себе покупать обувь. И в коробке

лежат шѐлковые шарфики, уложенные между слоями папиросной бумаги.

– Раньше у меня была целая коллекция. Я думаю, здесь хватит вам обеим. Почему бы вам

не выбрать то, что понравится? Не хочу, чтобы у вас мѐрзли головы.

Мы с Авой сидим бок о бок на краю маминой постели перед еѐ комодом и смотримся в

зеркало. Мы складываем шарфы повсюду и пытаемся повязать их на голову разными способами.

Ава обнаруживает длинные шарфы бирюзового и фиолетового цвета из мягчайшего,

тонкого индийского шѐлка и завязывает в узел с одной стороны. Их кисти свисают через плечо.

Сейчас она больше похожа на цыганскую принцессу, чем на принцессу-воительницу. Мама

использует карандаш для бровей, чтобы подчеркнуть брови Авы. Так или иначе, большая часть

ресниц сохранилась, и с небольшим количеством теней и подводкой для глаз сестра снова

превращается в гламурное совершенство, готовое к встрече с Джесси.

Я примеряю разные образы, от "Королева на прогулке" до "Викторианская гадалка по

ладони". Суть в том, чтобы выглядеть круто и исключительно, а не как Грейс Келли во время

шоппинга. Шарфы сказочно гладкие и мягкие, но они обвисают, и ни один вариант не кажется

достаточно крутым. Я скучаю по простой, смелой форме, которая была раньше. В конце концов я

выбираю только пару маминых серег-подвесок.

На протяжении всего ужина мама смотрит на меня, не в силах справиться со своим

волнением, граничащим с шоком. Я чувствую, она действительно хочет, чтобы и я выбрала

шарфик. Папа вообще едва может на меня взглянуть. Я никогда раньше не делала ничего, что бы не

нравилось моим родителям – по крайней мере, я такого не припомню. Но что-то изменилось, и мне

это нравится.

Это не значит, что я нарушаю закон или что-то подобное. Я та, кто я есть. Это я. Я смелая, я

пугающая, я сильная. Я бунтарь и воин, как моя храбрая и красивая сестра, сидящая рядом со мной.

Воин, который обожает мясное ассорти, приготовленное сегодня мамой, и который никак не может

им насытиться. Ну и ещѐ двумя порциями яблочно-ежевичной рассыпчатой выпечки на десерт.

Я – Зена. Смиритесь с этим.

На следующий день после завтрака я одолжила один из маминых беретов и папин велик и

отправилась на долгую велопрогулку в Ричмонд парк. Это очень волнующе – находиться на

свежем воздухе в окружении моей любимой зелени, ощущая ветер в лицо и солнце, ласкающее

кожу. Я могла сделать так раньше – папа бы не стал возражать – но по каким-то причинам это

никогда не приходило мне в голову. Помимо кручения колеса на "пляже", я давно не делала

физических упражнений. За последние несколько недель жизнь, кажется, стала куда сложнее.

Сейчас я не могу поверить, что никогда не переживала из-за толстых лодыжек.

Когда я спускаюсь с длинного покатого холма, моѐ бедро начинает вибрировать. Я

торможу и вынимаю телефон из кармана шортов. Это Ава, еѐ голос звучит задумчиво.

– Привет, Ти. Тебя довольно долго нет. Всѐ в порядке?

Я рассказываю ей о свежем воздухе вокруг и слабом намеке на осень в шепоте листьев этим

утром. Я люблю смену времен года. Даже ветер, кажется, знает, что лето скоро закончится.

– Джесси только что написал, – говорит она. – Я писала ему прошлой ночью о том, что мы

делали вчера, но я не думала, что он получит сообщение в ближайшее время. Он в Сан-Тропе,