Читающая по цветам - Элизабет Лоупас (2015)

Я тосковала по Грэнмьюару. Тосковала по Майри. Каждый день я мысленно взвешивала две вещи, которые больше всего желала: что важнее – поимка убийцы Александра или Грэнмьюар и Майри? Каждый день меня одолевали сомнения – не уподобляюсь ли я моей матери, покинувшей меня, чтобы провести остаток жизни во французском монастыре, молясь за душу моего отца? Но я, по крайней мере, говорила я себе, когда-нибудь увижу Майри снова.

Я чувствовала, что граф Морэй зорко наблюдает за мною, ожидая случая отомстить.

Мне все больше и больше не хватало Нико.

Однажды поздним февральским вечером я была в опочивальне королевы, насыпая в ее сделанную из серебра и меди грелку горячие угли из камина. Каким-то образом это сделалось моей ежедневной обязанностью, чему я была рада – ибо я радовалась любому теплу; к тому же это каждый день давало мне несколько минут уединения. Я была благодарна Дженет и Уоту за то, что они охраняют меня все то время, когда я свободна от роли фрейлины королевы, но я понимала – для них это так же утомительно, как и для меня. Поэтому я дорожила этой вечерней четвертью часа, когда я, наконец, могла побыть одна.

Конечно, если не считать Сейли. Когда я начала водить грелкой по простыне и пододеяльнику на постели королевы, он вдруг заскулил. Я удивилась. Он редко скулил или лаял – манеры у него были лучше, чем у многих придворных.

– Сейли, – сказала я, – замолчи.

Он опять заскулил, потом один раз гавкнул, засунув нос под кровать королевы. Я подумала, что там притаилась крыса или мышь – и те, и другие во множестве набежали во дворец, спасаясь от зимних холодов.

Подойдя обратно к камину, я поставила грелку на подставку и взяла кочергу, чтобы пошарить под кроватью. Когда я снова повернулась, у кровати стоял поэт Шастеляр, полностью одетый в рейтузы, рубашку и роскошный бархатный камзол, с висящим на поясе кинжалом. Сейли его, разумеется, знал и сейчас был доволен тем, что сумел выгнать его из его укрытия.

– Благословенный святой Ниниан! – воскликнула я. – Вы испугали меня, месье де Шастеляр. Не знаю, что вам здесь нужно, но лучше уходите-ка подобру-поздорову, пока я не позвала стражу. Это все-таки опочивальня королевы.

К моему великому изумлению, он вдруг подошел ко мне вплотную, выхватил из ножен кинжал и приставил клинок к моему боку.

– Я уйду, – проговорил он. – Но вы пойдете со мной. Положите кочергу на пол, мадам, и отзовите своего пса, если не хотите, чтобы я перерезал ему горло.

– Если вы его тронете, я вас убью. – Все происходящее казалось мне настолько невероятным, что я больше испугалась за Сейли, чем за себя. Я положила кочергу на пол. – Что вам от меня нужно? Я думала, вы любите королеву.

Он рассмеялся.

– Она тоже так думает. О, разумеется, в положении любимчика королевы есть свои прелести. Но мой хозяин во Франции торопит меня, так что боюсь, мне пора покинуть королеву Марию и Шотландию вообще. Пойдемте и ведите себя тихо, мадам. Вы и представить себе не можете, как трудно было поймать момент, когда вы останетесь одна.

Он схватил меня за руку выше запястья. Сейли зарычал и попятился, шерсть на его шее и спине встала дыбом.

– Но что вам нужно? Не воображаете же вы, будто сможете меня изнасиловать в самом сердце дворца Холируд, где повсюду расставлена королевская стража.

– Dieu me sauve[63], конечно нет. Собственно говоря, мадам, если вы сейчас отведете меня туда, где вы спрятали серебряный ларец Марии де Гиз, я отпущу вас, не причинив вам ни малейшего вреда.

– И что же вы собираетесь с ним делать?

– Это мое дело. Пойдемте. И смотрите, идите так, будто пошли со мной по доброй воле, не то я всажу вам этот кинжал между ребер и скроюсь, прежде чем кто-либо поймет, что произошло.

Сделает ли он, как сказал?

– Сейли, беги! – внезапно крикнула я. – Стража, сюда! В спальню королевы!