Он как раз собирался задать этот вопрос, когда заметил, что она так сильно прикусила нижнюю губу, что выступила кровь.

– Джоан?

– Я в порядке, – выпалила она.

– Ты плачешь, – прошептал он.

– Нет! – И она зло вытерла слезы оторванным рукавом.

Малколм молча заглянул ей в глаза.

– Почему ты всегда так добр ко мне? – обвиняющим тоном спросила она, чувствуя, как к глазам опять подступили слезы.

– Понятия не имею, – усмехнулся он. – Полагаю, это моя большая ошибка.

– Это уж точно. – Ее прекрасные глаза были полны слез. – Не забудь покаяться в этом грехе, когда будешь в следующий раз беседовать со священником. Думаю, тебе придется изрядно потрудиться, чтобы искупить его и спасти свою бессмертную душу.

Она попыталась улыбнуться, но вместо этого разрыдалась. Придя в ужас, она зажала кулаком рот, чтобы остановиться. У Малколма потеплело на сердце, когда он увидел, как отчаянно она старается справиться с эмоциями.

Джоан носила свою надменность и высокомерие словно броню, демонстрируя всему миру несгибаемую волю. Но под этими доспехами она оставалась испуганной уязвимой женщиной. Да, она могла быть заносчивой и эгоистичной, быть может, даже манипулировала людьми, тем не менее теперь Малколм понимал, что она не такая, как он считал раньше.

Ее самообладание поддерживалось страстным бескомпромиссным духом. Раньше Малколм считал, что красота Джоан скрывает холодное темное сердце, но увидев ее с сыном, он понял, что в ее душе живет любовь и доброта. И она достаточно умна, чтобы понимать: это делает ее уязвимой.

Красота этой женщины ослепляла многих мужчин, а острый язык держал их на расстоянии. Она использовала и то и другое к своей выгоде, чтобы выжить. По какому праву ее можно винить за такое поведение? Никак нельзя! Пожалуй, теперь Малколм ею даже восхищался.

Присмотревшись, он заметил, что Джоан все еще дрожит. Несомненно, от шока.

– Ты уж прости, что я не подоспел раньше, – вполне искренне проговорил он. – Хотя, должен сказать, из вас двоих Арчибальд выглядит более потрепанным.

Джоан невесело хохотнула и осторожно потрогала затылок.

– Хорошо, что небольшая лысина на моей голове не слишком заметна.

Малколм проследил взглядом за ее длинными тонкими пальцами и увидел несколько пятнышек крови в ее золотистых волосах и темно-красную корку, образовавшуюся на коже головы. Не приходилось сомневаться, что прядь волос у нее вырвана с корнем.

– Черт побери! Я должен был обнажить меч и проткнуть его черное сердце!

– Нет, хотя, скажу честно, ничто на свете не доставило бы мне большей радости, чем знание того, что Арчибальд испустил последний вздох. У меня нет никаких сомнений в твоем боевом опыте, но пойми, Арчибальд слишком умен, чтобы позволить кому бы то ни было втянуть себя в честный поединок. Против его грязных приемов ты можешь и не выстоять.

– Я несказанно тронут твоей заботой обо мне, Джоан, – усмехнулся Малколм.

Она бросила на него сердитый взгляд.

– Не глупи. Я, как обычно, думаю о себе. Если Арчибальд одержит верх, вина за твою гибель будет лежать на мне. Боюсь, такой груз окажется слишком тяжким для меня.

Ее колкость не попала в цель. Малколм отчетливо видел, что она снова пытается изобразить себя холодным бесчувственным созданием. Он накрыл ее руку своей. Почти нежно.

– Ты должна постараться никогда не оставаться с ним наедине.

– Могу тебя заверить, эту встречу устроила не я, – фыркнула Джоан.

– Ты пришла к нему не по собственной воле?

– Я была глупа и поверила лжи. – Джоан потрясла головой. – Второй раз никому не удастся так легко меня обмануть.

– Тем не менее, все это могло очень плохо кончиться. – Малколм представил себе самые разные возможности, и ни одна из них ему не понравилась.

Джоан побледнела.