Багровый лепесток и белый - Мишель Фейбер (2017)

– Боже мой, – говорит Агнес, силясь скрыть разочарование за изъявлением благодарности. – Какая щедрость…

– Если вы взглянете на первый лист каждой книги, вы увидите, что никакая это не щедрость, – поясняет миссис Фокс. – Эти книги принадлежат вашему мужу, во всяком случае, они подписаны ему – как дар от Генри. Я не представляю себе, каким образом они попали обратно к Генри и оказались среди его вещей, но подумала, что должна вернуть их.

Возникает неловкость, и Агнес решает, что уже узнала все, что мог дать ей этот визит.

– Ну что? – оживленно говорит она. – Спустимся на кухню и посмотрим, что мы там найдем для вас?

Через два часа после того, как Конфетке впервые приходит на ум, что Уильям мог вообще передумать, и через час после того, как она пролила обильные слезы, уверенная, что больше никогда его не увидит, экипаж Рэкхэма, побрякивая, останавливается перед домом, и Уильям стучится в дверь.

– Непредвиденная задержка, – лаконично объявляет он.

Больше он ничего не объясняет, предпочитая давать кучеру указания, как укладывать багаж на крышу брогама. Конфетка, которой ни ждать не велели, ни выходить, слоняется по коридору, одеревенев от напряжения, пока Чизман с ухмылкой на лице топает взад-вперед мимо нее. Натягивая тугие черные перчатки, она уголком глаза видит, как Чизман взваливает на свои широкие плечи один из ее чемоданов, и ей чудится, будто он что-то вынюхивает. Если это так, то его старания напрасны, потому что в комнатах необычно стерильный воздух.

Когда погрузка закончена, Уильям жестом приглашает ее выйти, и она следует за ним на улицу.

– Смотрите под ноги, мисс, – предупреждает жизнерадостный Чизман.

Минуту спустя она забирается в экипаж Рэкхэма, и, подсаживая ее, Чизман почти мимолетно трогает ее за зад. Она оборачивается, чтобы убить его взглядом, но кучера уже нет.

– Я так рада вас видеть, – шепчет Конфетка своему спасителю, располагая обильно шуршащие черные юбки на сиденье.

В ответ Уильям прижимает палец к губам и поднимает мохнатые брови, привлекая ее внимание к Чизману, который над их головами подбирает вожжи.

– Прибереги на потом, – тихонько остерегает Уильям Конфетку.

Величественная парадная дверь дома Рэкхэмов приоткрывается, затем – когда прислуга видит перед собой хозяина и новую гувернантку – широко распахивается. Петли скрипят, потому что дверь навесили лишь на прошлой неделе: массивный образец инкрустации с орнаментом, витиевато вырезанное «Р».

– Летти, – с важностью объявляет Уильям Рэкхэм, – это мисс Конфетт.

Служанка приседает:

– Здравствуйте, мисс, – но не получает ответа.

– Добро пожаловать в дом Рэкхэмов, – возглашает хозяин дома. – Надеюсь… Нет, уверен, что вы здесь будете счастливы.

Конфетка переступает порог холла и сразу попадает в окружение атрибутов богатства. Над ее головой висит колоссальная люстра, сверкающая в солнечных лучах, льющихся через окна. Цветочные вазы, такие огромные и так щедро заполненные зеленой листвой, что напоминают кусты, стоят на полированных столах по обе стороны великолепной лестницы. По стенам, где есть хоть сколько-нибудь пространства, свободного от других вещей, развешены хорошо обрамленные картины – сельские идиллии. Старинные часы покачивают золотым маятником и громко тикают – и так же громко стучат шаги Конфетки по отполированным плиткам пола. Она следует взглядом за спиралью перил красного дерева до площадки в форме буквы «К»; она знает, где-то там наверху, – ее комната. На том же этаже, где и Рэкхэмы, – волнующая мысль.

– Какой красивый дом, – говорит она, настолько растерянная, что сама не понимает, действительно ли это так.