Любовь цыганки - Сьюзен Кинг (2019)

– Вы останетесь в таборе, – сказала она, – вам нужен отдых. Уедете утром, но я не поеду с вами.

Тамсина снова заговорила с бабушкой. Старуха повернулась и, тараторя что-то по-цыгански, направилась к Уильяму. Она толкнула его в грудь. Шотландец послушно уселся на скамью. Нона кивнула и показала вытянутым пальцем на подушки. Уильям с неохотой улегся на прежнее место.

– Бабушка говорит, что вы наш гость, поэтому будете спать здесь, – объяснила Тамсина. – Она и ее муж поспят под звездным небом, а вот благородный джентльмен пусть поправляется, отдыхая на их ложе.

– Я не буду спать на их месте, – слабым голосом произнес мужчина, вновь приподнимаясь.

Голова его закружилась. Пришлось признаться самому себе, что без отдыха не обойтись.

– Скажите ей, что я могу соснуть на земле, под кибиткой.

– Но там сплю я! – воскликнула девушка.

Нона опять что-то сказала.

– Она просит вас сомкнуть веки. Бабушка займется моей ногой.

Уильям подчинился. Он откинулся на подушки и прикрыл глаза. Послышались приглушенные голоса. Тамсина ойкнула. Нона что-то сердито сказала ей… Затем наступила тишина. Решив, что дело сделано, мужчина открыл глаза.

Девушка стояла спиной к нему. Подол юбки был высоко задран с одного бока, обнажая левую ногу. На бедре виднелся большой пурпурный синяк. Нона обрабатывала его той же мазью, что и рану Уильяма, только делала это гораздо осторожнее.

Мужчина тотчас же зажмурился, но не мог выбросить из головы эту длинную точеную ножку, освещенную красноватым заревом, исходящим от жаровни. Кровь быстрее побежала по жилам, распаляя плоть. Охватившее его чувство было не особенно острым, но, без сомнения, очень приятным.

В лагере началась какая-то суматоха. Уильям открыл глаза. Тамсина уже опустила юбку и повернулась к выходу из кибитки. Мужчина сел, вслушиваясь в дробный стук лошадиных копыт. Тамсина и Нона начали заглядывать в щель между холстиной и дверным проемом и приглушенно переговариваться встревоженными голосами.

– Ах! – всплеснув руками, воскликнула вдруг Нона.

Она указала рукой на Уильяма, что-то быстро-быстро говоря внучке. Затем старуха нагнулась над корзиной и извлекла оттуда сверток с одеждой.

– Что случилось? – спросил Скотт.

Тамсина повернулась к нему.

– Артур Масгрейв! – прошипела она. – Он и еще какой-то мужчина только что прискакали в табор.

Схватив свою рубаху, мужчина заковылял к девушке.

– Отдайте мой дублет!

Уильям ругал себя за то, что решил немного отдохнуть, и думал, как бы поскорее добраться до своего коня и оружия, притороченного к седлу. Если Артур Масгрейв увидит его здесь, неприятностей не оберешься. Нужно увести преследователей подальше от табора. Цыгане оказали ему помощь, когда он в ней нуждался, и теперь Уильяму не хотелось, чтобы у них возникли проблемы из-за него. Он рассчитывал отвлечь внимание Масгрейва, а позже вернуться за Тамсиной.

Нона, что-то бормоча, протянула Скотту сверток. Он взял его, не понимая, что от него хотят, и вопросительно взглянул на Тамсину.

– Бабушка говорит, чтобы вы переоделись в это и сидели в кибитке.

– Нет. Я должен идти.

Мужчина натянул на себя рубаху, сдержав рвущийся наружу стон, когда просовывал раненую руку в рукав. Затем он выхватил дублет из рук девушки и попытался накинуть его на себя. Но тут Нона с силой оттолкнула его.

– Какого черта ей надо? – возмущенно спросил он у девушки.

Мужчина натянул дублет, тяжело дыша от боли, и надел на голову шлем. Затем он одной рукой приподнял стальную нагрудную пластину, но Нона хлопнула по ней и разразилась потоком цыганской брани. Звуки конских подков и крики мужчин становились все громче.

– Пожалуйста, Уильям Скотт, прислушайтесь к ней, – Тамсина подошла к нему и дернула на себя кирасу, которую он собирался надеть. – Бабушка говорит, что вы должны прятаться здесь, пока эти люди не уедут. Мы не скажем им, что вы у нас.