Сороковые... Роковые - Надежда Михайловна (2016)

Варя с Николаичем долго и нудно сидели в очередях. Варю просветили, как говорится, снизу доверху, она посдавала все мыслимые и немыслимые анализы. Велено было приехать через десять дней.

— Одно могу сказать, — утешил её пожилой, явно заслуженный врач, — визуально все в порядке, малыш развивается как положено.

Варя еще порадовалась, что денег пенсионных хватило. Неделя, последующая за обследованием выдалась сложной — их всех замучили теперь уже не милиция, а ученые. Они дотошно выспрашивали все, конечно же больше всего их интересовал этот странный туман. А что могли сказать все?

— Туман необычный, наваливался, как чугунная плита, становилось тошно, сознание резко уплывало, и выплывать из него было очень тяжело, особенно, когда туда затянуло. Обратное перемещение, мужики в горячке боя, да и сбросившие лишние килограммы, перенесли полегче. А вот Варвара из-за беременности тяжело в себя приходила.

Потом случились две радостные вести — первая, самая важная — Варин малыш пока был здоров. Все показатели в норме, но как пойдет вторая половина беременности, однозначно сказать не взялся никто. А вторая тоже порадовала всех. На запрос администрации президента из архива ЦАМО прислали копии представления к наградам партизан отряда «ДИВО» и в списке этом стояли фамилии: Шелестова Ивана, Ищенко Сергея, Миронова Игоря, Гончарова Сергея, Степанова Анатолия, Кошкина Константина, Ушковой Варвары, Крутова Григория, Крутова Василия, Мироновой Степаниды, еще какие-то фамилии. В самом низу отметка, кому не вручены медали. Не так порадовало, что их представляли к наградам, как то, что эти вот списки датированные сорок третьим годом, подтверждали, что они действительно там были.

На Победу им разрешили поехать туда, по возможности, рекомендуя, не сильно распространяться, что они из будущего, рекомендовано было представить себя потомками тех ребят.

— Кому следует — скажете. Если кроме братьев Крутовых, кто ещё жив — наверняка уже в приличном возрасте, надеемся — сумеют умолчать о многом.

Для подстраховки им выделяли двух молчаливых мужчин среднего возраста.

Как волновались все, как ждали этого дня. Весна резко началась со средины апреля — к маю, вернее, к Победе, цвели сады, отцветали первоцветы — крокусы и гиацинты, начали осыпаться тюльпаны и кое где зацветала сирень. Мужики заметно волновались, но старались не дергаться при Варе, у которой уже слегка округлился животик, понимая, что ей волнения не нужны, да и в деревне ещё предстоят и радостные, и горькие минуты.

— В Раднево стало совсем страшно, даже выходить на улицу! — рассказывала Ядзя, умудрившаяся добрести до Березовки. — Молодые ребятки не выдержали, все ведь уже знают, что наши наступать начали, хотели взорвать к такой-то матери это их проклятое казино, но один струсил, проболтался, вот всех и… Боже мой! Пацанятки, худые, мелкие, избитые, измученные, город в шоке — везде плач, эти гады лютуют, дожить бы до наших!! Как страшно, не люди кругом, а худшие из зверья, бешенством страдающие!

— Гринька, не смей никуда ходить!! Только возле дома у дворе или у хате, пОнял? — сразу же завелась Ефимовна.

— Чаго мне сделается? — По привычке проворчал Гринька и получил сразу два подзатыльника — и от Ефимовны, и от Ядзи.

— От, чаго сразу драться? Ня буду! Хай ёно усе горить!

Кто же мог предположить, что неуёмное Гринькино любопытство спасет усю дяревню через каких-то две недели??

Деревенские изнывали, наши были уже совсем недалеко, сентябрь был пока что хороший — сухой, и многие не выкапывали картоплю, чтобы хрицам не досталося. И даже предсказываемый дедом Ефимом дождь — кости старые ныли, не пугал:

— Наши прийдуть, и у дожж выкопаем, а с одной стороны ён нужон, чтоб эти гады утонули усе. Но нашим будеть хужее. Дед, хай твои кости подождуть нямнога!! — ворчала Марфа Лисова.