Долина кукол - Жаклин Сьюзан (2018)

– Да тут и так все прибрано, – заметила Энн.

Нили забегала, вытряхивая окурки из пепельниц.

– Джен, вечно ты все пепельницы забиваешь. Зик сказал, что это очень хорошо – то, что я не курю. Для голоса вредно, даже если в помещении курят другие.

Дженнифер подняла брови:

– А разве в твоем ночном клубе курить запрещается?

– Нет, но дома-то зачем отравлять воздух?

В течение последующих трех недель в их квартире царил Зик Уайт. Он, не зная устали, репетировал c Нили. Не было случая, чтобы Энн или Дженнифер, придя домой, не застали его. Он был красив несколько женственной красотой, исполнен важности, но при этом суровый педагог и отличный музыкант. К Нили он был беспощаден.

– Чего ему от меня надо? – кричала она, обливаясь слезами в спальне. – Меня никогда не учили пению, я и так отлично пою. И тут является он и хочет за три недели сделать из меня Лили Понс! Энн, пойди и скажи ему, чтобы оставил меня в покое!

Тут в дверях появлялся Зик.

– Ну все, Нили. Истерический перерыв окончен. За работу!

– Не могу, – лепетала она сквозь рыдания. – Вы слишком много от меня хотите.

– Конечно. Зачем оставаться хорошей певицей, если можно стать великой?

И Нили возвращалась… и снова были гаммы… и снова истерики… и снова гаммы. Казалось, всему этому не будет конца.

Но самая впечатляющая сцена произошла в конце второй недели. Нили буквально ворвалась в контору «Беллами и Беллоуз».

– Где он? – резко спросила она у Энн.

– Кто?

– Генри! Я хочу, чтобы он снова стал моим администратором. Он мне очень нужен. Он должен избавить меня от Зика.

– Генри на Эн-би-си. А что у тебя c Зиком на сей раз?

– Он хочет, чтобы я сожгла все свои платья!

– Что?!

– Ты не ослышалась. Именно сожгла! Он говорит, что моя одежда так ужасна, что даже не позволит мне отдать ее кому-нибудь. И даже это новое пальто. – Она любовно погладила воротник из рыжей лисы. – Я заплатила за него семьдесят долларов у Орбаха.

– Пожалуй, – сдержала улыбку Энн, – это пальто для тебя несколько вычурно.

– Слушай, я всю жизнь носила сестрины обноски. Имею я право одеваться так, как хочу?

– А как, по мнению Зика, ты должна одеваться?

– А кто его знает? Я должна c ним сегодня встретиться у какого-то модельера. Вот поэтому мне и нужен Генри… чтоб поговорил c ним, чтобы разъяснил, что у меня тоже есть какие-то права…

– Нет, Нили, для этого тебе не нужен Генри. Ты сама можешь все это ему сказать.

– Нет уж, не могу я c ним спорить. Он может психануть и бросить меня. Боже ж мой, Энн, он c моим голосом такие чудеса сотворил! Мне иногда даже не верится, что это я пою. И всего за две недели. Знаешь, я впервые поняла, что, может быть, и вправду сумею стать великой. Я могу теперь брать такие ноты, о которых раньше и не догадывалась, и так здорово держать их! Он настоящий гений.

– В таком случае он, наверное, прав и насчет одежды?

– Так и быть, – вздохнула Нили, – пусть придумает платье для премьеры. Его будут шить по особому заказу, потому что он хочет, чтобы я в некоторых номерах танцевала и немного двигалась. Но это пальто я не брошу никогда…

Через неделю она отослала пальто сестре, а в придачу – платье из лиловой тафты и еще шесть новых платьев, купленных ею за последнее время. Зик заставил ее купить вечернее платье, два шерстяных повседневных платья и сшить на заказ синее пальто. Она c омерзением заглядывала в свой платяной шкаф, сделавшийся весьма просторным. Два своих платья она носила по очереди, каждый раз трясясь от страха за едой: одно пятнышко – и половины гардероба как не бывало!

– Представляешь, за это вот – и сто двадцать пять долларов, – говорила она Мэлу, бережно расправляя салфетку на голубой шерсти платья. Они сидели в «Сарди», где Нили теперь усаживали за один из лучших столиков – чему она не переставала удивляться.