Волчья шкура - Инна Чеп (2019)

— Так в чем проблема? — удивилась Дарья. Конопатка, усердно размазывающая уже переставшие литься слезы по лицу, нахмурилась.

— Надо мной теперь вся деревня смеется. Бабы кости перемывает, девки подтрунивают, парни скалятся при встрече! Да я здесь вместо пугала огородного!

— Почему вместо пугала-то?

— А знаешь, что самое главное? Они веселятся все, мол, никто тебя замуж не возьмет! И раньше охотников немного было, а теперь и вовсе-е-е не нужна-а.

Начавшая было рыдать заново Витка вдруг замерла. Потом стукнула кулаком по ступеньке, на которой сидела, ойкнула, подула на ушибленную руку и решительно заявила:

— Уеду. К тетке в город. У ее мужа корчма есть, пусть хоть поломойкой, хоть чернавкой возьмут! Не могу в смеющиеся эти рожи смотреть! Я как Милу увидела сегодня, чуть глаза ей не выцарапала!

Бирючка вздохнула. Вот наивная девочка!

— Ну уедешь ты, и что? Сплетники да дураки везде есть.

Девушка задумалась.

— Все равно легче будет.

— Жениха что ль собралась искать?

Витка аж подскочила от такого предположения.

— Я замуж не пойду! Ни за кого! Я буду дядьке помогать, накоплю денег и свой гостевой двор открою! И буду жить сама по себе! Никто мне не указ! Я сама другим указывать буду! Еще не каждого ночевать пущу: мало ли проходимцев и лгунов! Вот как жених этот! Пусть докажут мне, что честные люди!

Дарья покачала головой. Конопатка, воодушевленная придуманными перспективами, подробно описывала свое прекрасное житье-бытье в роли хозяйки постоялого двора.

— А хочешь, я тебя к себе заберу? Будешь мне помогать. А Семена мы к писарю в ученики отдадим!

— Витка-Витка, ты еще совсем ребенок.

Гостья замолчала. Перестала размахивать руками, села на прежнее место, аккуратно расправив подол.

— Не веришь?

— В добрые намеренья — верю. Да только знаешь, жизнь она такая…другая. Не сказка. И чужим людям, извини, веры у меня нет.

Девушка погрустнела.

— Все равно уеду. И пусть они друг друга грызут. Авдотья ушла, мне и сходить теперь не к кому.

Дарья промолчала.

— Ладно, пойду я, — рыжая засуетилась: платье поправила, ленту на волосах перевязала, скомкано попрощалась и пошла к выходу. Но не успела женщина закрыть за гостьей калитку, как во двор ворвалась Дунька, мать Олежки, с обезумевшими глазами, а за ней — причитавшая Никитишна.

— Ведьма! — кинулась на нее было Дуня, но была удержана подругой.

— Окстись, родная. Пойдем домой.

— Убивица! — закричала мать покойного, тыкая пальцем в сторону Дарьи. Заглянувшая посмотреть, что происходит, Витка, испуганно отпрянула на улицу.

— Это что за наговор? — изумилась хозяйка.

— Дай дом что ли осмотрим, Дарька! — Никитишна была само миролюбие. — Вот вбила она невесть что себе в голову, дурная! Нет у тебя ничего, значит и бояться нечего!

— С чего мне вас пускать?

— Ты Олежку моего загубила!!! — взвыла Дунька.

— Да я-то здесь причем?

Бирючка не понимала логику ворвавшихся к ней женщин.

— Ты в тот день в лесу ходила! — навела на нее палец Дуня. — Ведьма ты! И тетка твоя ведьмой была!

— А ты к ней, ведьме, от большой набожности сына больного водила?

— Вот она ему дорогу-судьбу и спутала! — взвыла мать Олежки. — А ты довершила!

— Да я-то причем? Его волк загрыз!

— Твой волк, змея подколодная! Я своими глазами видела ночи две назад, как зверь через твой забор сиганул! Да думала, собака какая! А ты зверье привадила!

Сестра старосты пыталась удержать рвущуюся к обидчице женщину.

— Да вы с ума посходили? Какой зверь? Какой наговор? Никитишна, вы браги фомкиной опились?

— Даш, лучше пусти, пусть осмотрится да уберется восвояси. Она как чумная, ей-богу! Ну, пусть душеньку несчастная успокоит, а?