Княжна - Кристина Дубравина

— Вот, что Бек ей оставил.

Саня на фото взглянул только после того, как выдержал взор Пчёлы. На миг в горле у Белого стало слишком сухо — гребаная пустыня Гоби — от взгляда Аниного ухажёра, но Саша слабости какой-то не признал. Списал всё на только что выкуренную сигарету.

А потом взял в руки снимок.

И Сане показалось тогда, что у него внутри что-то схлопнулось, да так сильно, что взрывной волной выбило стёкла часов на башне Кремля. А самого Белова оглушило; в черепной коробке раздалась высокая нота, напоминающая писк аппарата, поддерживающего жизненное обеспечение, и от писка этого вниз по позвоночнику пробежались мурашки.

Отвратительные. Напоминающие скольжение трупных червей.

Вите стало Белова банально жаль. Догадывался, что Саша чувствовал — что ноги похолодели мертвенно, будто от них кровь отлила, что сердце затрепыхалось, подобно перепуганной птице в клетке, на которую накинули чёрное покрывало.

Ему и самому в районе диафрагмы что-то кончиком ножа чесало в скорби за Джураева; про Саню, с Фархадом прошедшим службу от призыва до дембеля, и говорить было нечего…

Он бы, наверно, предложил Белову стопку за покой Фарика опрокинуть, но первостепенной задачей Пчёлы было не ужраться в тоске. Витя хотел только, чтоб у него на руках оказались похожие снимки Бека и всей его компании шакалов, которая сегодня над Анной глумилась.

И чем раньше — тем лучше.

Когда Белый поднял взгляд на Витю, ему показалось, что какая-то особо чувствительная сердечная мышца потянулась — слишком сильно, вплоть до боли в лёгких. Так ощущался ва-банк, так ощущалось осознание, что поставил на кон многое, что или всё получишь, или всё потеряешь.

Излюбленное его «пан или пропал».

У Саши лицо не дрогнуло в поразительном самоконтроле. Только голос стал ещё холоднее, когда Белов проговорил, будто озвучивая смертный приговор:

— Рассказывай, что ты там уже придумал.

Пчёла в нездоровом, почти эйфорическом азарте потёр руки.

Двумя этажами ниже, в семьдесят второй квартире вздрогнула во сне девушка, в отместку за слёзы которой Витя стал обсуждать с Беловым массовое убийство.

Комментарий к 1993. Глава 7.

❗ Не забывайте оставлять комментарии.

Для автора это — главная, по совместительству сильнейшая мотивация к творчеству ❤️

1993. Глава 8

Комментарий к 1993. Глава 8.

❗ ATTENTION

❗ В главе присутвуют упоминания религии, которые могут задеть верующих людей. Своим творчеством я ни коем образом не хочу оскорбить чьи-то чувства; мой контент несёт исключительно развлекательный характер.?

Настоятельно рекомендую включить на фон песню Скриптонита “Это любовь”, чтоб полностью прочувствовать настроение этой главы ☺️

Желаю приятного прочтения ❣️

Первые дни после «переговоров» с Анной разделили два здоровенных амбала, которых Витя лично представил к ней четвёртого числа.

«Шкафы», Князеву удивившие обилием мышечной массы, стали её охраной, которая отныне была обязана сопровождать Аню всюду. По любым её делам, от работы до прогулок, в любое время дня и ночи; отлучаться ребята могли, когда Князева оказывалась дома, а на горизонте не было и малейшего намёка на опасность.

Но, справедливости ради, мужчин, у которых «позывные» звучали, как Бобр и Ус, Князева видела только в первой половине дня, в «Софитах». С работы Анну исправно забирал Витя, который, несмотря на загруженность, что на лице его оставляла круги под глазами, по первому звонку в район Петровского парка ехал, чтоб девушку встретить.

А Князева исправно дожидалась приезда мужчины, стоя в коридоре возле своего кабинета, у окна. Откровенно, чуть ли не взрывалась от чувства дурной, гнетущей тишины, какую не прерывали ни телохранители, обязующиеся Князеву передать в руки Виктору Павловичу, ни сама Аня.