Княжна - Кристина Дубравина

— Да. Я поеду, — и поправил на ходу пальто. Бригадиры за ним вышли в коридор, где Белый в зеркале поправлял зачёсанные волосы, через отражающую гладь поймал взгляд друзей и указал:

— Вы тоже не засиживайтесь больно! Пчёл, ты помни, тебе ещё к ребятам надо выйти, пока они там совсем не замёрзли.

— Есть, шеф, — отсалютовал ему Валера под гогот Космоса, привалившегося к косяку. Белов в ответ снова улыбнулся, демонстрируя все тридцать два зуба и, запахивая пальто, аккуратно проверил во внутреннем кармане украшение, которое сестре двоюродной к свадьбе специально купил.

Ирина Антоновна вышла с глазами красными, но уже сухими, когда Белый проговорил:

— Давайте, братья, не прощаемся, — и родителям Пчёлы сказал: — Дядь Паша, тётя Ира, мы с вами ещё в ЗАГСе увидимся!

— Езжай, Сашка, — махнул ему рукой уже одетый с иголочки Павел Викторович.

Белый кивнул удивительно тепло для человека, широко известного в криминальных структурах, и всем разом помахал рукой. Вышел из квартиры, которую за Сашей никто не закрыл; мама, ставшая от слёз болезненно-бледной, повисла на локте Витином, на очередной реплике своей сильно боясь заплакать:

— Дай я тебе галстук завяжу. Пиджак ещё надеть надо…

— Пойдём, мамуль, — отозвался Витя, руку ей свою крепче подставляя.

Кос и Валера переглянулись то ли в трогательности, то ли в лёгкой тоске, когда заметили, как тётя Ира Витю в кресло усадила, чтоб до шеи ему не тянуться. Только ни от первого, ни от второго не осталось и следа, когда Павел Викторович руки положил на плечи бригадирам.

Он заговорщицким шепотом у них уточнил:

— Ребята, кто-нибудь из вас сегодня за рулем будет?

Фил с Холмогоровым снова переглянулись, явно поняв, куда папа Вити их клонил, и с улыбкой выразительной синхронно ответили почти нараспев:

— Не-ет.

Павел Викторович, кажется, только такого ответа и ждал. Он осторожно заглянул в гостиную, проверяя занятость жены своей, и не менее осторожно у парней спросил:

— Как смотрите на то, чтоб за молодых опрокинуть стопочку четырёхлетнего коньячка?

Фил на Коса взглянул и, не увидев на лице у друга и капли сомнения, произнес негромко:

— Думаю, исключительно положительно, дядь Паша.

Пчёлкин в одобрении щёлкнул языком и развернул ребят на все сто восемьдесят, стал колонной протискиваться в небольшую кухню. Тихо-тихо, почти мышкой, с дальней полки гарнитура достал тёмную матовую бутылку с алкоголем, приятно обжигающим желудок.

Гудки машин братвы были слышны даже с торца дома.

Звонок в дверь, раздавшийся в начале двенадцатого часа, застал Анну врасплох. Она стояла посреди спальни, которую уже как третий год делила с Пчёлой, в новом комплекте из белого кружева, когда Ольга принесла невесте проглаженное платье.

Тома сидела на кровати, заваленной косметикой, одеждой и прочим хламом, без которого к свадьбе нельзя было подготовиться, и красила перламутровым блеском губы. Анна в отличие от подруги на звонок вся вскинулась. На каким-то инстинктивном уровне она прикрыла ладонями грудь, пряча почти полную наготу; взглядом у Беловой, высоко над головой держащей вешалку с платьем, — цвета, как важно поправила консультантка в ателье, «не белого, а холодного айвори» — спросила, кого это там принесло.

Стрелки часов собрались в острый угол; до приезда Саши ещё оставалось время — может быть, не так много, но оно было! А других людей Анна и не ждала особо…

— Кто это там? — спросила Оля и, не прочитав ответа во взглядах ещё-Князевой и Филатовой, нахмурилась. Платье повесила повыше на шкаф, чтоб подола не смять, и Томе сказала: — Сходи, открой, пожалуйста. Мы пока оденемся.

Жена Валеры кивнула, докрашивая выемку у самого контура, и с места поднялась, когда за дверью кто-то снова на кнопку звонка надавил и по косяку постучал. У Анны, тайком от подруг выпившей валерьянки, в каком-то запоздалом переживании сердце дрогнуло, падая куда-то в район кишечника.