Княжна - Кристина Дубравина

Ольга осторожно, почти торжественно сняла с вешалки платье, на поиск которого девушки потратили добрые три дня. Князева почти не дышала, пульсом подстраиваясь под поворот дверного механизма, в отстранении, как из-под толщи воды, слышала голос Беловой, мягкостью способный сравниться с перьями:

— …такое красивое. Под стать невесте, — улыбалась бывшая Сурикова, покачивая головой и саму себя по шее ударяя бигуди, что закрутила себе на кончиках волос. Аня в ответ приподняла уголки губ; в паршивоти же кольнуло живот.

Оля за спиной девушки встала и локоть вперёд выставила, Князевой давая опору, чтоб через ноги надевать платье.

Из глубины гостиной донёсся голос. И, чёрт возьми, этот голос Анну как расслабил, так и напряг одновременно:

— Ну, Том, правда, чем вы тут занимаетесь? Не дозвониться, не достучаться! Ещё куда все телефоны поныкали, звонков не слышите? Я уж думала, всё, забыли!..

— Тётя Катя, вы что! Как про такое можно забыть?

Мама в ответ ей махнула рукой, мол, «с вами и такое могло бы приключиться!..», и остановилась на пороге спальни. Как вкопанная замерла, отчего Тома, по следам за ней шаркающая тапочками, чуть в спину Берматовой не уткнулась.

Аня при помощи Оли провела руки в длинные, объёмные рукава атласного платья и на маму взглянула. Улыбнулась осторожно, хотя чувствовала, как нутро затянулось в узел, по крепости и сложности напоминающий морской, в ожидании хоть какой-то реакции матери.

Белова аккуратно, что волосы, ещё не собранные, невесте молнией не защемить, повела собачку вверх. И прямо под ровный звук застегивающегося замка Екатерина Андреевна с головы стянула меховую шапку, на шерстинках которой каплями воды обернулись мелкие снежинки.

— Скажи, если слишком сильно затяну, — проговорила Оля, поправив плечики, и принялась шнуровать корсет. Анна кивнула и до того, как бывшая Сурикова первый узел завязала, была готова вскрикнуть, что туго было.

Туго — от взгляда, от тишины, проверяющей и без того расхлябанные нервы на выносливость.

Тома, так и стоящая за спиной Берматовой, улыбнулась накрашенными глазами и обошла Екатерину Андреевну. Принялась Оле помогать, застегивать множество декоративных пуговичек на рукавах, что к запястью становились узкими, на передней части платья. Петельки шли от самого края скромного, но в меру привлекательного V-образного декольте, через корсет, до самого разреза чуть выше колена.

Анна воздуху в себя старалась сильно не втягивать, чтоб на последующем торжестве с ума не сойти от тугости платья, но молчание мамино вынуждало дыхание задерживать.

Так бы, наверно, и стояла Екатерина Андреевна столбом до самого того момента, пока Белов бы не приехал за сестрой. Тома, разделавшаяся с левым рукавом, подсказала:

— Тёть Катя, ну, как вам невеста наша?

— Прямо на выданье, — проговорила мама, и Ольга, сосредоточенная перекрёстной шнуровкой, не сдержала звонкого смешка.

Анна обернулась сразу, подбираясь с силой; вот, спасибо, очень приятно!.. Девушка прямо-таки мышцами лица почувствовала, как вытянулась физиономия в возмущении, как приоткрылся рот, но Берматова поправила себя скорее, чем дочь успела оскорбиться:

— Красивая ты у меня какая, дочурка… — и подошла, осторожно поправляя объемный рукав у правого плеча.

Чувствуя себя принцессой, готовящейся к коронации, Аня откинула плечи назад. Затянутый руками Ольги корсет закрепил осанку в ровности, к какой стремилась любая девушка.

— Мы, Катя, ещё туфли не надели, и волосы не закололи. Вот, сейчас, платье поправим, и тогда окончательно соберёмся…

Мама, не задетая обращением на «ты», махнула Беловой рукой, но чуть по касательной щеки Анны не коснулась. Та ещё сильнее свела плечи, позволяя Томе пуговицы на груди застегнуть, и тогда Берматова, запихнув шапку подмышку, кончиками пальцев провела по ткани. Кажется, не дышала даже…

— Ну, блеск, Анька!.. Главное, чтоб не украл никто!