Запоздалое признание - Лесьмян Болеслав (2014)

Но в ночи никому не чинится обиды,

Отворится родник, среди дня незнакомый, —

И срываются с губ, зацелованных дремой,

Жемчуга-шепотки, янтари-полувзрыды.

И в такую-то ночь им не будет пощады,

И выходят их мучить их души егозьи —

И сновидят себя, как подводные гады,

Что бывают собой только в собственной грезе.

Баллада о заносчивом рыцаре

Чуждый спеси, чуждый злобе,

Рыцарь спит в дубовом гробе.

К дреме вечной и порожней —

Он улегся поулежней.

А любовница младая

Муслит четки, причитая:

«Мне гадать не стало мочи,

Как ты там проводишь ночи!…

Разлучила домовина

То, что было двуедино.

Эти руки, эти губы

Ныне страшны, а не любы!

И боюсь тебя позвать я,

Шелестнуть подолом платья!

Не делю с тобою ложа,

На себя я не похожа —

И натуживаю тело,

Чтоб тебя оно хотело!

И живу теперь на свете

Я с мечтою – кануть в нети!»

Он решил, что в том измена,

И глаголет ей из тлена:

«Зачервивел я глазами,

Но лежу я не во сраме!

Принекчемившись к никчемью,

Не стыжусь я – что под земью!

Все мне стало посторонне,

Будто Господу на троне!

Я таким предался негам,

Что весь мир – моим ночлегом!

Здесь ни солнышка, ни сада,

Ни любви твоей не надо!

Кровь, пресытясь бесшелестий,

Не нашептывает мести!

Где же большее надменье,

Чем у легших под каменья?

Спим так тихо, безымянно:

Ни искуса, ни обмана.

С губ, распяленных бездонно,

Не сорвется даже стона!

Тут спознался я с соседом —

Тленье ест его изъедом.

И распаду не переча,

Он во смерти – мой предтеча!

Об ужасном, спеклокровом

Не обмолвился ни словом!

И ни возгласом, ни взрыдом

Не заискивал обидам!

А останкам – хватит силы,

Чтоб завыть со дна могилы!

Но однажды мы воспрянем —

Все мы Господу помянем!»

И скончавши эти речи,

Замер так же, как предтечи.

А любовница младая

Удалилась, причитая…

Пантера

Я не буду рабыней завистливых зорей,

Я не буду поддувщицей солнечным горнам.

Этим зорям на горе и солнцу на горе,

Мой хребет неизменно пятнеется черным!…

Порвала бы я солнце на мелкие клочья,

И мой рык – на земле, а молчанье – в зените.

Я тебя стерегу из таких инобытии,

Где мой танец – повсюду, но смерть – в средоточье.

Умыкни же меня – я избавлю от порчи.

Я пожру твою жизнь и несчастье впридачу.

Буду чуять ноздрями предсмертные корчи:

Перезлатила мир – и тебя перезлачу!

Увенчай меня розами. В тихом уюте

Проводи по дворцу, где резьба и букеты,

Где пурпурным вином пересмехи согреты,

Чтобы хляби житья – расхлебались до сути!

Лишь девица одна там давно погрустнела,

Вопрошает у судеб, пытает у мрака…

Вся она – лишь мечта белоснежного тела,

И, объятая сном, дожидается знака!

И пока ее горе не сделалось горче,

Ты швырни ее мне, потеплу-погорячу:

Я почую любовей предсмертные корчи,

Когда солнцу златому я противозлачу!