Потерянная земля - Алексей Федоров

Вокруг было тихо, так тихо, как бывает только в ночном тумане, океан серой тишины… Только его тяжелое дыхание да немощный шелест травы по голенищу.

Обочина вдруг ушла куда-то вправо — ага, поворот к коровнику; Вова осторожно пошаркал через дорогу… Внезапно — он не успел среагировать, из тумана уплотнилось что-то черное, мокрое, холодное — и с тихим шелестом мазнуло его по лицу. Он присел испуганно, сердце ухнуло в горло и застучало там, словно пытаясь разодрать гортань…

И тут же выругал себя — это всего лишь ветка дерева, растущего на обочине. Да, точно — память услужливо нарисовала картинку раскидистого корявого дерева, Вова не знал, что это за порода — да и не интересовался. Черт с ним. Но нельзя ведь так пугать…

Согнувшись, он отошел чуть в сторону и выпрямился. Ну да, вот она — обочина. Пошли дальше…

Страх, все время бродивший где-то на краю сознания, после встречи с веткой исчез вовсе, Вова поймал себя на том, что пытается насвистывать и осекся. Туман — туманом, но мозги-то иметь надо! Еще не хватало размахивать лампой и горланить песни, чтобы его точно заметили…

Он миновал одну тропинку, рассекшую невысокий валик обочины — Бузовы, следующую — Игнатовы. А следующая как раз и была ему нужна. Не тропинка, а укатанная подъездная дорожка, не спутаешь и при желании — во всей деревне только Лебедев постоянно раскатывает на своем тарантасе. Ну вот завтра с утра и будет кататься, думая, кто же это его навещал ночью. Нет, он мужик неглупый, догадается, да только они от всего отопрутся, не впервой. Как-никак, сам виноват…

Когда Вова свернул на дорожку, страх все же вернулся. Мало ли какая причина может выгнать Лебедева во двор, в туалет, например, захочется… в таком тумане они не увидят друг друга до тех пор, пока друг в друга не врежутся. Он мысленно встряхнул себя за шиворот: не увидят? Вот и славно, и нечего тут сопли распускать. Нужно просто пойти и сделать… Сам бы он не пошел, только супругу свою знал прекрасно; останься он дома — она будет его пилить до потери пульса, потом ей, как обычно, «станет плохо» и будешь возиться с ней полночи… Нафиг нужно. Сходить проще.

Из тумана уплотнилась темная масса — ворота; он вытянул руку и под пальцами тихо хрустнули свернувшиеся чешуйки краски. Вова постоял немного, стараясь вспомнить, как хозяйство председателя выглядело в солнечный день… Да, лучше обойти справа.

Он аккуратно перешагнул через клумбу, разбитую сбоку от ворот, под ногами тихо зашелестела трава. Так, здесь нужно аккуратно, чтобы не свалиться ненароком в тянущуюся вдоль забора водоотводную канаву; такие копают все — деревня стоит в низине и по весне грунтовые воды поднимаются высоко. На болоте живут…

Под пальцами проплывали шершавые доски — со стороны улицы у председателя забор глухой, почти в человеческий рост. А вот… (пальцы провалились в пустоту)… а вот со стороны соседей обычный частокол, через который разве что инвалид не перемахнет.

Он взобрался на забор Игнатовых, аккуратно перебрался на частокол, разделяющий участки, движение — и вот он уже в огороде Лебедева. Вова сразу же присел за кустом смородины, рисующимся в тумане мутной темной грудой.

Вот тут-то ему стало совсем хреново — и утренняя неизбежная встреча с Лебедевым уже не казалась такой незначительной. Он мужик горячий, может и… Да он много чего может. Тем более теперь… Вова хоть и был немного придурковатым, все равно понимал — времена изменились; то, что недавно сдерживало людей в их поступках, как плотина воду, теперь отживало свои последние дни. Плотина шаталась, от нее отваливались куски бетона и медленно, мучительно медленно летели вниз, в ревущую пенную бездну; а сквозь цементные шрамы сразу же начинала по капле просачиваться вода. Закон, какой-никакой, уже готовился к приходу продирающего до костей призрака голодной смерти — а тогда можно будет… Тогда будет разрешено все. И никто не осудит, лишь примут к сведению.