Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

И это называется продуманной политической экономией! Заметьте, что завоевание этих маленьких скал обошлось нам в потоки крови и тонны золота, и они еще дорого будут обходиться нам целую вечность. Компенсируя, так сказать, эти расходы и уплаты, мы продолжаем отдавать тонны золота ради сохранения этих жалких скал.

Во Франции имеется национальный продукт, потребление которого крепко связано с народными обычаями. Как бы для того, чтобы дать силы труженикам, природа обеспечила Англию мясом, а Францию вином. Наше вино каждый мог бы покупать повсюду в стране по цене в 8—10 франков за гектолитр, но казна и тут вмешивается, устанавливая цену в 15 франков.

Я не буду говорить о налоге на табак, потому что его доброжелательно принимает общественность. Замечу только, что налог здесь в несколько раз превышает ценность самого продукта.

Государство тратит 5 сантимов, самое большее 10 сантимов на отправку одного письма из одного пункта в другой в пределах страны. До последнего времени оно заставляло сначала, чтобы вы обращались именно к услугам государства; потом, когда оно стало держать вас в своих руках, оно заставило вас платить 80 с., 1 фр. и 1 фр. 20 с. за то, что самому ему обходится в один су.

Надо ли говорить о соли? В недавней дискуссии было отмечено, что соль можно добывать в южной части Франции в неограниченном количестве и продавать по 50 с. Фиск и тут наложил свою лапу и установил пошлину в 30 фр. В шестьдесят раз дороже! Это и называется контрибуцией. Я изымаю у вас шестьдесят, потому что владею единицей! Так говорит государство. А я говорю, что я должен был бы выиграть шесть тысяч процентов, которые почему-то отдаю правительству, отдаю с моей собственности.

Еще хуже обстоит дело с таможнями. Здесь правительство преследует две вполне определенные цели: первая – поднять цены на все, отнять множество материалов труда у работников, увеличить трудности жизни вообще; вторая – комбинировать и увеличивать налоги так, чтобы фиск в конце концов не получал ничего. Невольно вспоминаются слова, сказанные одним модником портному по поводу коротких и узких штанов: «Если я влезу в них, я их не возьму».

Наконец, чрезмерность всех этих налогов не может не поощрять мошенничества и надувательства. Правительство вынуждено окружать себя целыми армиями чиновников, заставлять нацию подозревать всех и во всем, изобретать всякого рода преграды, формальности и прочие вещи, которые парализуют труд и тянут деньги из бюджета.

Такова наша налоговая система. У нас нет никакой возможности выразить в цифрах ее последствия. Но когда, с одной стороны, изучаешь этот механизм, а с другой, констатируешь, что очень значительная часть нашего населения не в состоянии покупать себе нужных предметов потребления, то позволительно задаться вопросом: а не находятся ли эти два обстоятельства в таком же соотношении, в каком соотносятся между собой причина и следствие. Позволительно также спросить, разве мы поднимем нашу страну и ее финансы, если упорно будем следовать старым путем и если народ, даже отрицательно относясь к движению по такому пути, все-таки даст нам время двигаться по нему. По правде сказать, мы похожи на человека, который, с трудом выбравшись из пропасти, куда по неосторожности уже сваливался несколько раз, снова начинает свой путь, на сей раз еще поспешнее и подвергая себя еще большему риску, по той же самой дорожке.