Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

В теоретическом аспекте все согласны, что налоги можно поднимать до такого уровня, что выше ничего уже добавить нельзя, иначе оскудеет всеобщее богатство и потерпит крах государственная казна. Такая теоретическая ситуация проявила себя на практике в соседней стране и проявила себя столь впечатляюще, что я позволю себе рассказать об этом подробно, потому что если данный феномен не будет признан возможным, то все мои рассуждения и выводы не будут иметь никакой ценности и никакого значения. Я знаю, что во Франции не любят извлекать уроки из британского опыта, мы охотнее делаем собственные опыты и несем за них собственные издержки. Но я прошу читателя хотя бы на миг поверить, что по ту сторону Ла-Манша, как и по эту его сторону, дважды два равно четырем.

Несколько лет назад Англия находилась в финансовом положении очень похожем на наше. Много непрерывных лет каждый бюджет исполнялся с дефицитом, и для преодоления такого состояния дел потребовались поистине героические усилия. Первое, что пришло в голову финансистам, – это, как легко догадаться, увеличить налоги. Кабинет вигов не стал выдумывать ничего особого. Он просто-напросто решил увеличить все налоги на пять процентов. Он рассуждал так: «Если 100 шиллингов налога дают нам 100 шиллингов в приходную часть бюджета, то 105 шиллингов налога дадут 105 шиллингов или, по меньшей мере, поскольку надо учитывать небольшое сокращение потребления, 1041/2 или ровно 104 шиллинга. Математически это безукоризненно. Но спустя год с изумлением увидели, что получили не 105, не 104 и даже не 100 шиллингов, а лишь 96 или 97.

И вот тогда из всех аристократических грудей выплеснулся крик боли: «Что же это получается? Мы не можем вписать ни гроша в наш цивильный лист, мы дошли до последнего предела налогообложения, дающего хоть какую-то выгоду![5] У нас больше нет ресурсов, потому что облагать налогами больше означает получать от налогов меньше».

Кабинет вигов был тотчас выдворен в отставку. Надо было дать попробовать выправить положение более умелым людям. Дали власть сэру Роберту Пилю. Он, безусловно, был финансистом-практиком. Но это не помешало ему рассуждать следующим образом, хотя в моем неискусном изложении его рассуждение может показаться слишком хитроумным и, быть может, даже абсурдным: «Поскольку налог сделал массы нищими и поскольку нищета масс, в свою очередь, сильно ограничила продуктивность налога, надо отсюда сделать суровый, хотя и внешне парадоксальный, вывод: чтобы налоги были эффективными, надо их снизить. Попытаемся же сделать то, если казна, которая уже много потеряла от своей жадности, сама не станет великодушной». Великодушие в налоговых сборах! Вот вам совершенно новый эксперимент. Он заслуживает внимательного изучения. Разве не будут счастливы господа финансисты, когда узнают, что само великодушие иногда дает прямую выгоду? Правда, тогда оно должно называться иначе: интерес, процент. Пусть будет так. Не будем спорить о словах.

Итак, сэр Роберт Пиль принялся снижать, снижать и снижать. Он разрешил ввоз в страну зерна, скота, шерсти, масла несмотря на вопли лендлордов, полагавших, притом с некоторой видимостью обоснованности, что народ лучше питается, когда много продовольствия в самой стране, и этому верили за пределами Англии. Мыло, бумага, солод, сахар, кофе, соль, почта, стекло, сталь – все, чем пользуется или что потребляет работник, прошло через реформу.