Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

Зачем же так? Ведь кабинет состоит из людей умелых и опытных, из патриотов, из финансистов. Вряд ли какое-либо другое правительство лучше справилось бы с задачей всеобщего спасения.

Но оно и не пытается никого спасать. Почему? Потому что оно пришло к власти и стало заниматься делами, уже имея предвзятую идею. О ты, предвзятая идея! Я должен был бы показать тебя напрямую и воочию как бич всякой рассудительности и всякого нормального поведения, а не изображать тебя через метафоры и порочные круги!

Правительство сказало самому себе: «Мне нечего делать с этим Собранием, я не получу там большинства».

Я не буду рассматривать здесь все злосчастные последствия этой предвзятой идеи.

Когда полагают, что Собрание есть препятствие, значит готовы его распустить.

Когда готовы его распустить, значит собираются работать или маневрировать в заданном направлении.

Вот так прилагаются огромные усилия, чтобы сотворить зло, и это в момент, когда необходимо прилагать их для творения добра.

Время и силы потрачены на конфликт, достойный глубокого сожаления. И, положа руку на сердце, я утверждаю, что в этом конфликте не прав был кабинет.

В конце концов, чтобы как-то отрегулировать свою деятельность или, вернее, выйти из своего инертного состояния, кабинет должен был бы сказать: «У меня не будет большинства; поэтому я, по крайней мере, должен предложить что-нибудь полезное и ждать отказа, но в виде конкурирующего предложения».

Президент республики поступил гораздо более мудро, когда сказал в день своего вступления в должность: «У меня нет никакого основания думать, что я не буду согласен с Национальным собранием».

На чем же основывался кабинет, когда, заранее определив для себя прямо противоположную идею, начал проводить свою политику? Он основывался на том, что Национальное собрание с симпатией отнеслось к кандидатуре генерала Кавиньяка.

Однако кабинет не понял, что есть вещь, которую Собрание ставит в сто, в тысячу раз выше генерала Кавиньяка. Вещь эта – воля народа, выраженная во всеобщем голосовании в соответствии с Конституцией, разработанной им же, Собранием.

И вот я говорю, чтобы засвидетельствовать мое уважение к воле народа и к Конституции, этим двум якорям спасения, что дело, быть может, пошло бы лучше с Бонапартом, чем с самим Кавиньяком.

Да, было бы гораздо лучше, если бы правительство не раздувало конфликт, а сказало: «Выборы 20 декабря закрывают бурный период нашей революции. Теперь давайте вместе займемся обеспечением блага народа, административными и финансовыми реформами». Я уверен, что тогда Собрание охотно поддержало бы правительство, ибо оно, Собрание, страстно стремится к благу всех и ни к чему другому.

Теперь шанс упущен, и если мы не создадим новый шанс и не воспользуемся им, то на целые века ничего хорошего не будет с нашими финансами и со страной.

И тем не менее я верю, что если каждый не будет злопамятным и забудет свои обиды, Франция еще может быть спасена.

Министры республики! Не говорите, что вы сделаете что-нибудь позже. Иначе мы постараемся провести реформы с другим Собранием. Не говорите этого, потому что Франция уже подведена к самому краю пропасти. У нее нет времени ждать вас.