Развалившись в кресле у окна, Киари читал газету. Комнатка была маленькая, вся заставленная мебелью и заваленная бумагами и другими предметами. Когда я вошел, в комнате сразу стало слишком тесно.

Детектив положил газету на стол и откинулся в кресле, которое тут же заскрипело под ним. При виде меня его крошечные глазки расширились от удивления.

– Так-так, кто это у нас – неужели мистер Холлидей, – заговорил он. – Вот так сюрприз. Присаживайтесь. Добро пожаловать к нам в Санта-Барбару.

Я сел на стул и повернулся к нему.

– Вам повезло, что застали меня, мистер Холлидей. – Он вынул из кармана свою неизменную пачку жвачки. – Рад вам сообщить, что у меня сегодня последний рабочий день. Тридцать пять лет на службе. Я честно потрудился и заслужил отдых. Конечно, поначалу будет скучновато. На ту жалкую пенсию, что нам платят, особо не пошикуешь. У меня небольшой домик у моря, жена, надеюсь, протяну как-нибудь. Как продвигается ваш мост?

– С мостом все в порядке.

– А как ваша жена?

– Намного лучше.

Он сунул в рот жвачку и начал ее тщательно пережевывать.

– Что ж, это хорошо. – Киари стал задумчиво разглядывать меня своими поросячьими глазками. – Вы приехали к нам по какому-то делу, мистер Холлидей?

– Да. Я приехал, чтобы заявить, что Мэндон не убивал Риму Маршалл.

Глазки сержанта округлились.

– Почему вы так думаете, мистер Холлидей?

– Ее убил человек по имени Уилбур. Он наркоман, вышел из тюрьмы на поруки.

Тыльной стороной ладони он почесал кончик мясистого носа.

– А почему вы считаете, что это он убил ее?

Я глубоко вздохнул:

– Я знаю, что это он. Он попал в тюрьму на двадцать лет из-за нее. Когда его отпустили, он занялся ее поисками, чтобы отомстить. Он искал ее везде, но найти так и не смог. Я дал ему ее адрес. Он поехал туда, разыскал ее и убил. Накануне я позвонил Вазари и предупредил, за ним скоро приедет полиция, потому что они его обнаружили. Так что, когда Уилбур приехал туда, Вазари уже не было в доме.

Киари взял карандаш и начал стучать им по столу. Его грубое, мясистое лицо стало непроницаемым.

– Очень интересно, – сказал он. – Но я не совсем понял. Откуда вы знаете этого Уилбура?

– Это долгая история, – ответил я. – И лучше ее рассказать с самого начала.

Он исподлобья глянул на меня:

– Что ж, рассказывайте свою историю. Времени у меня много.

– Это признание, сержант. Я готов дать показания. Дело в том, что я тоже замешан в уголовном преступлении, – начал я. – Будет лучше, если вы кого-нибудь вызовете, чтобы не терять времени, и сразу в протокол.

Он помассировал подбородок и нахмурился:

– Мистер Холлидей, вы уверены, что намерены дать официальные показания?

– Да.

– Хорошо.

Он выдвинул ящик стола и достал оттуда маленький магнитофон. Он поставил его на стол, воткнул штепсель в розетку и развернул микрофоном ко мне. Потом включил запись и пленка закрутилась.

– Приступайте прямо к делу, мистер Холлидей. Пожалуйста, мы слушаем ваше заявление.

Я рассказал все в маленький микрофон. Всю историю, с самого начала. Как я встретил Риму и спас ей жизнь, когда Уилбур напал на нее с ножом. Как она сдала его полиции и ему дали двадцать лет тюрьмы. Я рассказал про ее талант, про прекрасный голос, про то, как захотел стать ее агентом, как мечтал ее вылечить и что для этого сделал. Как мы вломились в офис студии «Пасифик», чтобы украсть деньги на ее лечение.

Он сидел, тяжело сопя, упершись взглядом в свой пыльный стол, слушал, лишь время от времени его глаза наблюдали за медленно крутившимися катушками.

Когда я подошел к тому, как был застрелен охранник, он коротко взглянул на меня, потом снова опустил взгляд, его челюсти методично жевали резинку.