Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Святой закон мечом он защитил,

Туранцам за Лухраспа отомстил!

Арджаспа он железом обезглавил,

Гуштаспа возвеличил и прославил!»

Смутились тюрки, слыша этот крик,

Не ведая — откуда он возник?

От клича, что над полем разносился,

Тревогой дух Кахрама омрачился.

И Андарману, брату, он сказал:

«Не распознаешь ночью, кто кричал.

Что скажешь? Что-то будет нынче с нами?

Мы всё с тобой должны разведать сами!

Иль это пьяной стражи озорство

У изголовья шаха самого?

Какая дерзость у простого люда!

Но этим крикунам придется худо.

Всех надо, как изменников, казнить

И преданною стражей заменить!

Так поспешим! И коль застанем дома

Врагов, что ищут нашего разгрома,—

Мы по-турански их возьмем в зажим,

Мы черепа им сталью размозжим!»

Все громче голоса во тьме звучали,

И на стене, и на холме звучали,

Они со всех сторон теперь неслись.

И души тюрков страху поддались.

Войска роптали: «Голосов так много,

Что только в крепость нам теперь дорога.

Вернемся, братья, дом наш защитим.

Запремся, всем врагам отпор дадим».

Кахрама сердце ужасом сжималось,

Лицо его страданьем искажалось.

Сказал он людям: «За царя, за вас,

О воины, в тревоге я сейчас!

Теперь в укрытье отступить нам надо,

А Руиндиж надежная ограда».

И вспять, подобные морским волнам,

Туранцы устремились к воротам.

Но гнал Исфандиар их по пятам,

Удары нанося то здесь, то там.

Вот вскачь Кахрам достиг ворот, и что же —

Врагов и в воротах он видит тоже.

Сказал мужам: «Принять придется бой,

И пусть судьба пошлет исход любой.

Вы, в ком бестрепетны сердца живые,

Все за мечи беритесь боевые!»

Когда в глаза им глянула судьба,

Отважным стала тягостна борьба.

И щит о щит, и меч о меч схватились.

И до утра два славных войска бились.

Но утренней зари блестнул венец,

Турана славе наступил конец.

В сиянье раннем алого востока

Сава явился на стене высокой.

И голову убитого царя —

Арджаспа, гордого богатыря,—

Он кинул вниз. Лишь это увидали,

Сражаться вдруг туранцы перестали.

Ряды смешались, громко голося,

И стон и плач великий начался.

Два царских сына, две его опоры,

Рыдая, содрогались, словно горы.

Так неожиданно беда пришла,

Что души сильных пламенем сожгла.

Взывало войско: «Доблестный воитель,

Наш полководец, лев и повелитель!

Кем ты в ночи предательски сражен?

Убийца твой — да будет проклят он!

Кто управлять в походах будет нами?

Кто на стене твое подымет знамя?

Коль мы лишились нашего отца,

Не будет пусть ни войска ни венца!»

Халлух, Тараз отчаяньем вскипели,

Все души жаждой смерти пламенели.

И яростной, неистовой толпой,

Ища конца, они рванулись в бой.

В широком поле брань возобновилась,

И тучей пыли небо омрачилось.

Тела убитых грудами легли

На окровавленной груди земли.

Повсюду — смерть, стенания и муки,

Отрубленные головы и руки.

Над степью черная нависла мгла.