Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Сто шестьдесят кровавых жал стальных

Он острым клювом вытащил из них.

Он крыльями коснулся ран Рустама —

И дивно исцелился стан Рустама:

Как прежде, стал прекрасен и силен

Седой Рустам, шестисотлетний слон!

Сказал Симург: «Повязки ты наложишь.

Через неделю только снять их можешь.

Помажешь ран рубцы пером моим —

И будешь ты, как прежде, невредим».

Потом он взор на Рахша обратил

И клюв свой в раны Рахша погрузил.

Извлек из ран обломанные стрелы

И крыльями его коснулся тела.

И громко Рахш заржал. И, обуян

Весельем, засмеялся Тахамтан.

И вопросил Симург: «Эй, несравненный,

Слоноподобный, первый муж вселенной!

Ответь — зачем искал войны с царем,

С бронзовотелым ты богатырем?»

Рустам сказал: «Склонился б я покорно,

Но он связать меня желал упорно.

Меня в позоре хочет видеть шах…

Но легче умереть, чем жить в цепях».

Сказал Симург: «В том чести нет урона,

Коль ты падешь, рукой его сраженный.

Он беспорочный твой владыка, он

Благоволеньем неба осенен.

Ты поклянись мне именем моим,

Что мысли отвратишь от боя с ним,

Что превзойти его не пожелаешь,

Что злобой на него не воспылаешь,

Что вновь его ты будешь умолять,

Чтоб грозный гнев сменил на благодать.

Он лишь тогда мольбы твои отринет,

Когда сама судьба его покинет.

Я ныне средство дам тебе одно,

В последний час тебя спасет оно…»

Внимал Рустам Симурга речи вещей,

И таял в сердце скорби мрак зловещий.

Сказал: «Зову в свидетели творца,—

Твою исполню волю до конца!»

Сказал Симург: «Любя тебя, открою

Я ныне тайну неба пред тобою:

Кто кровь Исфандиарову прольет,

Того раздавит мстящий небосвод.

И пусть из бездны выйдет невредимый —

Покоя не найдет, тоской томимый…

Здесь — целый век несчастным будет он,

Там — на мученья будет обречен.

Коль примешь это страшное решенье —

Спасешь свой дом, избегнешь униженья».

Ему Рустам: «На все согласен я.

И воля да исполнится твоя!

Мир только вечен. Наша жизнь мгновенна.

Но имя остается во вселенной:

Лишь добрые деяния народ

Прославит. Остальное — все умрет».

Сказал Симург: «Ты в путь немедля выйдешь

И вещи сокровенные увидишь.

Садись на Рахша, острый меч бери.

Поспеть далеко нужно до зари.

Скачи отсюда прямо к морю Чина,

Где лес навис над плещущей пучиной.

Там — в чаще леса — древо гяз растет,

Корнями — в топях ядовитых вод.

То дерево, подобное судьбине,

Защитой сыну Заля будет ныне!

На Рахша сел великий Тахамтан.

Конь полетел, как птица, сквозь туман.

А в высоте Симург парил… И вскоре

Лес показался, зашумело море.

И в тот дремучий, нелюдимый лес

Симург спустился с сумрачных небес,

Увидел древо гяз среди вершин,

И опустился неба властелин.

Рустаму путь, водою не покрытый,

Он указал средь топи ядовитой.

Благоуханьем мускуса полна

Была ночного леса глубина.

Крылом коснувшись головы Рустама,

Симург сказал: «Иди тропинкой прямо.