Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Вот древо гяз. Срежь из его ветвей

Одну, что прочих тоньше и прямей.

Мечей и стрел она тебе нужней:

Душа Исфандиара скрыта в ней.

Ты выпрями ее, разогревая,

Чтоб, как стрела, она была прямая.

Двойным железным жалом заостри,

Пером ее орлиным опери».

Ту ветку срезал Тахамтан могучий

И поспешил назад тропой зыбучей.

И огненной крылатою звездой

Симург кружился над его главой.

Сказал: «Как встанут люди на молитву,

С зарей Исфандиар придет на битву.

Ты милости проси и правоты,—

Быть может, правды и добьешься ты,

Быть может, вспомнит воин непреклонный,

Чем славен ты, главою убеленный,

Как много в жизни ты свершил трудов,

Мук перенес из-за его отцов.

Проси упорно. Если ж он не примет

Мольбы твоей и вновь свой лук подымет,

Тогда и ты двужалою стрелой,

Что ядовитой взращена водой,

В глаза ему прицелься, медный лук

Напрягши силой всей обеих рук.

Падет он, не тобою ослепленный,—

Падет самой судьбою ослепленный».

И, к дому проводив, где ждал их Заль,

Симург простился и унесся вдаль.

Умчался вещий, кроясь в тучах черных,

К высокому гнезду на кручах горных.

И сел тогда Рустам перед огнем

И ветку гяза выпрямил на нем;

Потом оправил жалом двуконечным,

Как было велено Симургом вечным.

Возвращение Рустама на битву с Исфандиаром

Когда же утро встало над горами

И в сердце ночи врезалось мечами,

Свой стан в доспехи облачил Рустам

И помолился вечным небесам.

Поехал вновь — иль ради примиренья

С врагом, или последнего сраженья.

И гордо приосанился старик

На берегу и громкий издал крик:

«Эй, сердце львиное! Вставай! Доколе

Спать будешь? Погляди — Рустам на поле!

Ты с ложа сновидений подымись,

Перед суровым мстителем явись!»

Когда Исфандиар его могучий

Услышал голос — гром гремящий в туче,—

Ничтожным все оружие ему

Примнилось. Молвил брату своему:

«Сражался я со львами и слонами,

Но не встречался в битвах с колдунами.

Не думал я, прервавши бой вчера,

Что недруг мой дотянет до утра!

И у коня не видно было тела —

Щетина стрел моих его одела!

А я слыхал старинную молву,

Что древний Заль обучен колдовству,

Что совершает мощью волхвованья

Уму непостижимые деянья».

И отвечал Пшутан ему в слезах:

«Пусть в муках пропадет любой твой враг!

О брат мой, почему ты стал растерян?

Неужто ты в победе не уверен?

Какая нам еще грозит напасть?

Иль счастье над судьбой теряет власть?..»

Но, золотой бронею покровенный,

На бой воспрянул воин несравненный,

Вскричал Рустаму: «Эй, сагзи презренный,

Да сгинет ваше имя во вселенной!

Как ты вчера изранен мною был!

Иль ты мой лук могучий позабыл?

Когда б вы силой чар не обладали,

Могилу бы сейчас тебе копали!

Заль колдовским познаньем наделен,—

Ты волхвованьем Заля исцелен!

Но ваши чары нынче я развею —

Я сокрушу твою драконью шею!»

Сказал Рустам: «Эй, ненасытный лев!