Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Сказал: «Эй, муж прославленный! Видать,

Пресытился, устал ты воевать.

Так испытай Гуштаспову стрелу,

Алмазную Лухраспову стрелу!»

Тогда, как повелел Симург премудрый,

Лук натянул Рустам сереброкудрый,

Стрелу в глаза Исфандиару вверг,—

Мир пред царем прославленным померк.

Как гибкий тополь, стан царя склонился.

Дух величавый тьмою омрачился.

На грудь поникла гордая глава,

Лук Чача выпал из десницы льва.

Схватился он за гриву вороного —

И грива стала мокрой и багровой.

И молвил тихо скорбный Тахамтан:

«Вот, ты пожал плоды своих семян.

А говорил, что ты бронзовотелый,—

Луну с небес твои повергнут стрелы…

Сто шестьдесят ты стрел в меня вогнал,

Но от бесчестья я не застонал…

А что же ты, сражен стрелой одною,

Без сил поник над гривой вороною?

Сражен одной стрелой из древа гяз,

Ты все утратил в этот миг и час…

Душа твоей родительницы милой

Сгорит от горя!.. Ждет тебя могила!»

Свой стан, как стебель срезанный, клоня,

Исфандиар без чувств упал с коня.

Лежал он время некое; потом

На локоть поднялся и сел с трудом,

Мучительно в сознание вступая,

Тревожный слух упорно напрягая…

И взял рукой стрелу из древа гяз

И вырвал прочь, кровавую, из глаз!

И вот явилось тут очам Бахмана,

Что омрачилось счастье Руинтана.

И он к Пшутану побежал, вскричал:

«Бог нашу битву горем увенчал!

Отец лежит поверженный, в пыли…

Для нас теперь затмился лик земли!»

И пешие, полны тоски и страха,

Спешат, стеная, — не спасут ли шаха?

Глядят: лежит повергнутый во прах,

Стрела окровавленная в руках…

И пал Пшутан, одежды раздирая,

И темя осыпал, землей, рыдая.

И пал Бахман перед своим отцом,

На кровь его горячую лицом.

Сказал Пшутан: «Не мощны властелины

Предотвратить таинственной судьбины!

Вот был Исфандиар — властитель сил,

Что мести меч за веру обнажил,

Кумиров мрака в мире сокрушил,

Несправедливости не совершил.

И вот — во цвете лет своих убит он,

В пыли главой увенчанной лежит он!..

О, зло вселенной вечное — война!

Земля слезами от тебя полна!

О, долго ль будет полной крови чашей

Кипеть враждой юдоль земная наша?»

Бахман, лицом упавши на песок,

Рыдал, не отирая кровь со щек,

Пшутан взывал: «О брат любимый мой!

О богатырь с увенчанной главой!

Кто сокрушил колени исполину,

Поверг слона могучего в пучину?

Кто солнце наше светлое затмил,

Скалу воинственную повалил?

Кто наш светильник яркий погасил,

Пожаром горя нас испепелил?

Кто сглазил нас? Кто нам принес бесчестье?

Кто выступит за нас во имя мести?

О милый брат! О светоч бытия!

Где разум, счастье, истина твоя?

Где мощь твоя в боях, мой ясный шах?

Где голос твой прекрасный на пирах?»

Пшутану отвечал Исфандиар:

«То не Рустама, то судьбы удар.

Не плачь! Все это небом и луною

Предрешено — свершенное со мною!

Вот буду мертв и буду я зарыт,

Но ты не плачь о том, что я убит.

Куда Хушанг и Фаридун пропали?