Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Два демона, не спящих никогда.

Один иссох и злого полн упорства.

Другой не спит ночами от обжорства.

Сразит обоих колесо времен.

Блажен, кто к правде духом устремлен!»

Внял Искандар, и цвет его ланит

Стал желтым, как поблекший шамбалид.

Его лицо морщинами покрылось,

Слеза из глаз невольно покатилась.

И он спросил их: «В чем нужда у вас?

Просите. Все исполню в сей же час.

Всей властью с вами поделюсь моею,

Трудов своих для вас не пожалею».

Ответили: «Со смертью в бой иди.

От смерти нас, коль можешь, огради».

Сказал он: «Дни бегут неудержимо,

И в мире только смерть непобедима.

Будь ты хоть из железа сотворен,

Тебя пожрет таинственный дракон.

Увянет юный цвет, иссякнет сила —

И не спастись от старости унылой».

Сказал брахман: «О властелин-мудрец!

Всем одарил тебя благой творец.

Ты, словно солнце, разумом сияешь.

Что не избегнуть смерти нам, ты знаешь.

Что ж ты возжаждал мир завоевать,

Войн ядовитым воздухом дышать?!

Умрешь — твоя десница все утратит

И враг плоды трудов твоих захватит.

Зачем ты страшной тяготой такой

Обременился? Где он — разум твой?

Безумие — в юдоли нашей бренной

Надеяться на этот мир мгновенный!»

Ответил шах: «Я — раб, и не дано

Мне преступить, что небом решено.

Я преступил бы, будь я в состоянье,

Неведомое мне предначертанье.

Все решено заране. Никому

Не обойти, что суждено ему.

Не мной, а грозной волей провиденья

Убиты были павшие в сраженье.

Кто осужден судьбою, тот падет.

Насильник от возмездья не уйдет.

Они не жертвы моего удара.

Постигла их божественная кара.

Йездан велик. Мы все — его рабы.

И никому не скрыться от судьбы!»

Потом брахманов щедро одарил он,

Но в их стране недолго прогостил он.

Обиды никому не причинил

И вдаль стопы на запад устремил.

Ардашир Бабакан

Перевод В. Державина

Когда убит был дарственный Дара,

Не стало роду шахскому добра.

Но сын был у Дары — могучий станом,

Разумный, смелый; звался он Сасаном.

Он понял: счастью прежнему конец,

Когда увидел, что убит отец.

Напрасна, понял он, о мести дума…

И спасся бегством он от войска Рума.

И в Хинде, всеми брошенный, один,

Он умер. От него остался сын.

Потомков до четвертого колена

Сасаном называли неизменно.

Жизнь, полная лишений и труда,

Была у них. Они пасли стада.

Забыв свой царский род, бродя средь мрака,

Сасан последний прибыл в степь Бабака.

И пастухам сказал: «Я — овцепас,

Мне места не найдется ль среди вас?»

Он не гнушался никакой работой.

Его на службу главный взял с охотой.

Присматривался долго, а потом

Его поставил первым пастухом.

Бабак прекрасный спал в своем покое

И диво увидал во сне такое:

Его пастух на боевом слоне

Сидит с мечом, в сияющей броне.

И все его Сасаном называли

И почести, как шаху, воздавали.

И возвеличился он и потом

Украсил землю славой и добром.