Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Поставил на огонь, достал приправы.

Поели, чаши подняли с вином,

За шаханшаха выпили вдвоем.

Постель для гостя постелив с любовью,

Ламбак свечу поставил к изголовью.

Пришел четвертый день, взошла заря

И разбудила славного царя.

Ламбак сказал: «О всадник! В тесном, темном,

Три дня ты пожил в этом доме скромном.

Конечно, здесь ты отдохнуть не смог,

Но если шах к тебе не будет строг,

В жилище бедном, на плохой постели,

Еще со мною две побудь недели».

Бахрам ему сказал слова любви:

«Десятилетья радостно живи!

Три дня с тобой мы жили без печали,

Старинных миродержцев вспоминали.

Где нужно, расскажу я о тебе,

Я позабочусь о твоей судьбе.

Твое гостеприимство — плодотворно,

Богатство, честь добудешь ты, бесспорно».

С весельем сел на скакуна Бахрам,

Помчался на охоту по горам.

До самой ночи он скакал со свитой,

А ночью царь уехал знаменитый.

Рассказ о Бахраме Гуре и о Кабруе и о том, как Бахрам запретил пить вино

Шах попросил вина, проснувшись рано.

Пришли к нему воители Ирана.

Явился некий знатный муж: привез

Он множество плодов, душистых роз,

Привез он из деревни дар богатый:

То были яблоки, айва, гранаты.

Бахрам приветил нового слугу,

В знатнейшем усадил его кругу.

Уселся тот, поклон отвесив низкий,

Кабруем звался он по-пехлевийски.

Он счастлив был, увидев поутру

Царя и воинов на том пиру.

Вино в хрустальной чаше запылало,—

Вскипело сердце, хмеля возжелало.

«О шах, — сказал он, — милость мне даруй.

Люблю вино. Зовут меня Кабруй».

Вино он выпил перед господином,

Он чашу духом осушил единым.

Затем он осушил семь чаш подряд.

Всех пьяниц посрамил он, говорят!

С царем простившись, вышел он из зала,

Но верх над ним вино — он понял — взяло.

Из города погнал он в степь коня:

Вино пылало в нем сильней огня!

Он отделился от других и вскоре

Увидел благодатное предгорье.

Сошел с коня, прилег, едва живой,

У дерева заснул он под листвой.

Тут ворон прилетел, чернее ночи,

И выклевал бесчувственному очи.

Другие, прискакав на горный склон,

Увидели: то был последний сон.

Заплакали в смятении, в испуге,—

Вино и пьянство проклинали слуги.

Когда Бахрам проснулся, во дворец

Вошел доброжелатель и мудрец.

Сказал: «Кабруй заснул в тиши предгорной,

Глаза Кабруя вырвал ворон черный!»

Был потрясен Бахрам, познал печаль.

Увы, ему Кабруя стало жаль.

Он тут же огласил дворец приказом:

«О гордые мужи, чей славен разум!

Умельцам или витязям, — равно

Отныне запрещаю пить вино».

Рассказ о юном сапожнике, о льве и о том, как Бахрам разрешил пить вино

Так целый год прошел с того событья,

Не ведали в Иране винопитья,

А если шах сзывал на пир гостей,

То лишь для звуков древних повестей.

Но вот сапожник, юный и влюбленный,

Взял девушку зажиточную в жены,

Однако не справлялся с тем трудом.

Скорбела мать о сыне молодом.