Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Она вина припрятала немного.

Сынка позвав к себе, сказала строго:

«Семь полных чаш, мой сын, ты осуши,

Исполнится мечта твоей души.

Рудник хорош, но рудокоп, не скрою,

Работает не войлочной киркою!»

Испил, — окрепли силы у него,

Сильнее стали жилы у него!

Он осмелел, прошла его истома,

Вошел, отверстье сделал в двери дома.

Был труд ему приятен, не тяжел,

И радостный он к матери пошел.

Меж тем дрожали улицы от страха:

Покинул грозный лев зверинец шаха.

Сапожник пьян, все тленно для него,

И море по колено для него!

Вскочил на льва, в свою победу веря,

Вскочил и за уши схватил он зверя.

Был сыт в то время этот лев-беглец,

Он — снизу, сверху — молодой храбрец.

Меж тем служитель, взяв аркан и путы,

Стремглав бежал, ища, где хищник лютый.

И что же? Видит чудо на земле:

Смельчак сидит на льве, как на осле!

Слуга явился во дворец и смело

Бахраму рассказал про это дело,

О чуде рассказал, что видел сам,

С трудом поверив собственным глазам.

Был удивлен Бахрам таким рассказом,

Призвал мобедов, чей известен разум,

Сказал: «Узнайте, от кого свой род

Сапожник этот молодой ведет,—

Наверно, витязями были предки,

Что ж, подвиги для витязей не редки!»

Пошли, нашли и допросили мать,

Надеясь храбрость в знатности признать.

И мать, конца не видя разговорам,

Предстать решила перед царским взором.

Сперва хвалу Бахраму вознесла:

«Живи, не зная дням своим числа!

Мой сын женился, мальчик неумелый,

Он стал хозяином, еще незрелый:

Тростиночка для дела не годна.

«Как слабость устранить?» — скорбит жена.

Вино ему дала я наудачу,—

Никто не ведал, что вино я прячу.

Зарделся лик его, окрепла трость,

Безвольный войлок превратился в кость.

Отец его — сапожник, дед — сапожник,

О всех спроси — один ответ: сапожник!

Лишь тем он знатен, что испил вина.

Прости, о шах, на мне лежит вина».

Властитель рассмеялся: «Повсеместно

Да станет эта повесть всем известна!»

Мобеду он сказал: «Пусть пьют вино,

Оно дозволено, разрешено.

Пусть столько пьют, чтобы, на льва воссев,

Скакали — и не сбрасывал их лев!»

Воскликнул шах, чьи доблестны деянья:

«Вельможи в златотканом одеянье!

Вы пейте в меру. Хмелем зажжены,

Вы думать о последствиях должны.

Вы после пира вовремя засните,

Иначе вред себе вы причините».

Рассказ о том, как мобед Бахрама разорил селение и потом вновь его благоустроил

В сопровождении богатырей

Поехал на охоту царь царей.

Хормозд, начальник, слева был, а справа —

Мобед, чье сердце чисто, величаво.

Скакал Бахрам, внимал седым мужам,

В их сказах жили Фаридун и Джам.

Пред ним — луга, ложбины, буераки,

Пред ним — гепарды, кречеты, собаки.

Жара, — скорей уехать бы отсель,—

Хоть бы один онагр, одна газель!

Царь изнемог, был душен день и зноен,

С охоты возвращался он, расстроен,

Как вдруг зеленый видит он приют:

Счастливо, видно, люди здесь живут!