Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

И вот, едва в себя пришла, опять

Она о сыне начала рыдать.

Роняла слезы над убитым сыном

Кровавые, подобные рубинам.

К коню Сухраба подошла она,

Коня за шею обняла она

И в грудь его и в морду целовала.

Она, казалось, разум потеряла.

И слез ее кровавых ток стекал,

Возле копыт коня блестя, как лал.

И, обнимая, как дитя, одежды

Сыновние, взывала: «Нет надежды!»

Велела принести доспехи, меч,

И лук его, и украшенья плеч.

И, в кровь лицо ногтями раздирая,

Вновь причитала, сына вспоминая:

«Вот меч твой, шлем, кольчуга, вот твой щит!

А ты где, сын мой милый? Ты убит!»

Аркан его велела с булавою

Принесть и положить перед собою.

Мечом Сухраба в отблесках огня

Велела хвост отрезать у коня.

Все золото с коней сняла она,

И все дервишам раздала она.

Ворот не отпирать она велела,

Сухраба трон убрать она велела.

Разрушить приказала светлый зал,

Где он перед походом пировал.

И черные завесы, как туманы,

Царевна опустила на айваны.

Сама одеждой синей облеклась,[27]

От близких и от мира отрешась.

И день и ночь в тоске была она.

Едва лишь год и прожила она

И умерла, тоски снести не в силе.

И тут — конец печальной старой были.

Сиявуш

Перевод С. Липкина

Начало сказания

Теперь, сказитель с разумом пытливым,

Сказанием обрадуй нас красивым.

Когда реченье разуму равно,

Душе певца возликовать дано.

Со слов дихкана повесть напишу я,

Одну из древних былей изложу я.

Я изложил их так, чтобы они

По-новому звучали в наши дни.

Я в год вступаю пятьдесят девятый,

Я много видел, опытом богатый,

Желания и в старости сильны.

Мне звезды прорицают с вышины.

Сказал мобед, чья слава не увянет:

«Вовеки старость юностью не станет».

О матери Сиявуша

Тус, и Гударз, и Гив, едва петух

Их разбудил, во весь помчались дух

С другими седоками на охоту,

В степи Дагуй развеяли заботу.

С борзыми соколы неслись вперед,

Ища добычи возле чистых вод.

Доехали до тюркского предела.

От множества шатров земля темнела.

Пред ними роща, зелена, свежа,

У тюркского предстала рубежа.

К ней Тус и Гив направились без страха,

За ними — всадники из войска шаха.

Едва им рощи довелось достичь,

Пустились вскачь, разыскивая дичь.

Красавицу нашли в чащобе дикой,

С улыбкой поспешили к луноликой.

Сказал ей Тус: «Прелестная луна,

Как в роще оказалась ты одна?»

А та: «Я землю бросила родную,

Отец меня избил, и я горюю».

Затем спросил, где род ее и дом.

Поведала подробно обо всем:

«Мой близкий родич — Гарсиваз почтенный,

Мой дальний предок — Фаридун блаженный».

Она внушила страсть богатырям.

Отважный Тус, утратив стыд и cpaм,

Воскликнул: «Я нашел ее сначала!

Мне первому она слова сказала!»

Заспорил Гив: «Решил, возглавив рать,

Что вправе ты себя со мной равнять?»