Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник) - Генри Райдер Хаггард (1885, 1887,1906)

— Я пришла, — прошептала она, — но это большой риск! Ты знаешь, как меня стерегут! Жрецы шпионят за мной, Зорайя следит за мной, охрана не спускает с меня глаз, и даже Наста сторожит меня! Пусть сторожит, — она топнула ногой, — я женщина и сумею провести его, я королева и сумею отомстить за себя! Пусть сторожит! Вместо того чтобы отдать ему мою руку, я возьму его голову! — она закончила свою речь легким рыданием, потом очаровательно улыбнулась нам и засмеялась. — Ты просил меня прийти сюда, лорд Инкубу (так сэр Генри просил называть себя). Вероятно, у тебя есть государственное дело, ведь ты вынашиваешь великие идеи и планы для блага моего народа. Как королева, я должна была прийти к тебе, хотя боюсь темноты! — Она снова засмеялась и бросила кокетливый взгляд на сэра Генри.

Я подумал, что государственное дело неудобно слушать непосвященным и хотел отойти, но Нилепта не позволила мне, боясь неожиданности, поэтому я невольно слышал каждое слово.

— Нилепта! — воскликнул сэр Генри. — Ты знаешь, о чем я хотел говорить с тобой! Не время шутить, Нилепта, я люблю тебя!

После этих слов ее лицо изменилось: сменив кокетство, любовь озарила его новым светом и сделала похожим на лицо мраморного ангела. Мне пришло в голову, что пророческий дар Радемеса внушил ему сделать ангела похожим на его преемницу, королеву Нилепту! Вероятно, сэр Генри также подметил это сходство и был поражен им, потому что, посмотрев на Нилепту, перевел взгляд на озаренную лунным светом статую.

— Ты говоришь, что любишь меня! — сказала тихо Нилепта. — Я хочу тебе верить, но как я могу знать, что ты говоришь правду? Хотя я ничто в глазах лорда, — продолжила она с гордым смирением, приседая перед ним, — лорд происходит от чудесного народа, перед которым мой народ — глупые дети, а я его глупая королева! Но если я начну биться, то тысячи копий сверкнут за мной, как звезды на небе! Хотя в глазах лорда моя красота незначительна, — она подняла свою вуаль, — но мой народ считает меня красивой, и много знатных сановников ссорилось из-за меня! Они гонялись за мной, как голодные волки за оленем… Пусть Инкубу простит, если я надоедаю ему, но он сказал, что любит меня, Нилепту, королеву Цу-венди! На это я отвечу ему, что хотя моя любовь и моя рука не имеют большой ценности в глазах Инкубу, но их не так легко получить! О, как я могу знать, что ты действительно любишь меня? — воскликнула она вдруг звонко. — Как я могу знать, что не надоем тебе и ты не уедешь домой, оставив меня в отчаянии? Кто скажет мне, что ты не любишь другую, прекрасную, неизвестную мне женщину, на которую теперь также льет свои лучи серебристый месяц? — она протянула свои руки вперед и вопросительно посмотрела на сэра Генри.

— Нилепта! — обратился к ней сэр Генри. — Я люблю тебя! Как могу я сказать, насколько сильна моя любовь? Разве любовь можно измерить? Я не уверяю тебя, что никогда не любил других женщин, но говорю, что люблю тебя всем сердцем. Я люблю тебя теперь и буду любить до самой смерти, думаю, и после смерти, и всегда. Твой голос — лучшая музыка для моих ушей, твое прикосновение — вода для жаждущей земли! Когда я вижу тебя, мир кажется мне прекрасным, когда тебя нет, то свет меркнет для меня! О, Нилепта, я никогда не покину тебя! Для тебя я забуду свою родину, свой народ, отчий дом, откажусь от всего! Возле тебя хочу я жить, Нилепта, возле тебя и умереть! — Лицо сэра Генри было серьезным, Нилепта поникла головой, как лилия, и молчала. — Видишь эту женщину с ангельским лицом? — продолжил сэр Генри, указывая на статую в свете луны. — Ее рука покоится на челе спящего человека, и от этого прикосновения душа его загорается, как фитиль лампы от огня. Так и мы с тобой, Нилепта! Ты разбудила мою душу и зажгла ее, и теперь моя душа принадлежит тебе, одной тебе! Мне нечего больше сказать, моя жизнь в твоих руках, — он оперся на пьедестал статуи, очень бледный, с горящими глазами, но гордый и красивый.