Собрание сочинений, Том 6 - Де Вега Лопе Феликс Карпио

ПРОХОДНАЯ КОМНАТА В ДОМЕ ДОНА АНТОНЬО

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Дон Хуан, Мартин.

Мартин

То, что случилось с нами, лишь присниться

Во сне могло.

Дон Хуан

Нет, это явь, мой друг.

Мартин

Вот уж и небо золотит денница,

Цветами усыпающая луг…

Дон Хуан

Итак, в каморке этой, как в темнице,

Встречал я час, когда все спит вокруг

И ночь вперяет в мир свой взор совиный,

Привычный путь свершив до половины.

Я думал о сестре… Вдруг в тишине

Дверь скрипнула. Вошла твоя мулатка

И молвила, что Леонарда мне

Пробраться в спальню к ней велит украдкой,

Чтоб с нею поболтать наедине.

Пьян от надежды, дерзостной, но сладкой,

Я в темноту, Руфине вслед, побрел,

Схватясь рукою за ее подол.

И вот стою я в комнате богатой,

Которая озарена слегка

Одной свечой, чей отблеск желтоватый

Колеблется от вздохов ветерка.

Везде благоухают ароматы,

Парча сверкает и шуршат шелка.

«Настал блаженный миг!» — сказал себе я,

При этом все же несколько робея.

Тут шепчет мне рабыня: «Господин!

Что ж вы боитесь подойти к кровати?»

Я осмелел, откинул балдахин

И — как любовь порой слепа некстати! —

Прелестной, словно юный райский крин,

Красавице открыл свои объятья,

Но в них узрел — ей богу, я не вру! —

Не Леонарду, а свою сестру.

Она вскричала: «Ты нашелся все же!»

И, вновь ее обняв, увидел я,

Что с Анхелой хозяйка делит ложе,

Отворотясь, но вздохов не тая.

Тогда, — хоть сознаваться в том негоже,—

Почувствовал я, что сестра моя

Доставила бы радости мне больше,

В гостинице оставшись чуть подольше.

Когда устали мы с сестрой болтать,

Я у нее спросил: «Ответь, зазнайка:

Кто лечь тебе позволил на кровать

С той стороны, где спать должна хозяйка?»

Сестра в ответ: «Она сама, чтоб дать

С тобою мне поговорить. Вставай-ка

Да ложе обойди и перед ней

Сполна свою признательность излей».

«Нет! — Леонарда вскрикнула тревожно.—

Нет! Я боюсь… Не смейте подходить!»

И, с толку сбит боязнью этой ложной,

Утратил разом я и пыл и прыть.

Она же, словно я злодей безбожный,

Задумавший насилье совершить,

От страха напускного побелела,

Изобразив его довольно смело.

То издавая стон, то хохоча,

То прячась с головою, то небрежно

Приоткрывая шею, грудь, плеча,

Она рвалась и билась так мятежно,

Что недотрогу, время улуча,

Я попытался б урезонить нежно,

Когда б она рабу не позвала

И к ложу та свечу не поднесла.

Разбросив косы — волны в море страха,

В меня вперилась Леонарда вновь

И убедилась, — но уж не впотьмах, а

При свете, — что во мне кипит вся кровь.

Тогда плутовка, став алей шарлаха,

Хотя чиста была моя любовь

И я не помышлял о совращенье,

Под простыни нырнула в возмущенье.

Ловчей она ломалась, чем иной

Комедиант завзятый и отпетый.

К тому ж я знал, что брат ее родной

Домой не возвратится до рассвета,

Поэтому под сенью тьмы ночной

Я рад был задержаться в спальне этой…

О женщина! Коль в ход ты пустишь ложь,

То и судьбу вкруг пальца обведешь.

Я отошел к стене, встал у пилястра

И долго на постель глазел молчком.

Вдруг с ножки, что белее алебастра,

Упала наземь туфелька тайком…

Своею жизнью дон Хуан де Кастро

Тебе, мой друг Мартин, клянется в том,

Что нет во всей Севилье достославной

Ни туфельки такой, ни ножки равной!