Город (сборник) - Клиффорд Саймак

Им нравятся картины Максин, а ведь те примитивны. Примитивны и не очень-то интересны. Может ли быть, что до появления землян кимонцы ничего не знали о живописи?

Есть ли вообще бреши в броне здешней цивилизации? Маленькие, незаметные бреши, как вот пикники или примитивная живопись, ради которых местные не поленились выписать к себе землян?

Где-то здесь может крыться ответ, который он ищет для Морли.

Бишоп так погрузился в раздумья, что забыл закрывать щитом свои мысли, забыл, что его мысли – открытая книга.

Голоса затихали, сходили на нет, и вот наступила торжественная ночная тишь. Скоро пора возвращаться – кимонцам по домам, а ему в отель. Интересно, где это место? Здешние расстояния измеряются быстротой мысли.

Пора подбросить в костер дров, подумал Бишоп, заставляя себя подняться.

И обнаружил, что остался один.

Они ушли и бросили его здесь.

Просто забыли.

Быть такого не может! Кимонцы наверняка прячутся поблизости, затаившись в ночной темноте. Это просто шалость, розыгрыш! Желание напугать. Сначала упомянули зверей, а затем, пока он дремал у огня, спрятались. Сейчас наблюдают за ним, копошатся в мыслях, пьют его страх.

Бишоп взял бревно и подбросил в огонь. Посыпались искры.

Он спокойно сел на место и поймал себя на том, что инстинктивно сутулит плечи: так силен, так близок был ужас одиночества в чужом и чуждом мире.

Сейчас он впервые осознал всю чуждость Кимона. До сих пор этого ощущения не возникало, разве что на несколько минут в парке, когда он провожал глазами тающий вдали катер. Впрочем, даже тогда он знал, что его встретят, проводят и позаботятся.

Вот оно. Мы всегда под надзором. О нас заботятся – отлично, щедро. Обеспечивают кров, защиту, лелеют. Вот именно, лелеют. А раз так, очень скоро Элейн и остальным прискучит игра в прятки, и они вернутся к костру.

Возможно, сказал себе Бишоп, и я должен обеспечить то, за что они платят. Изобразить испуг, звать, выкрикивать в темноту имена, сделать вид, что до ужаса боюсь хищников. Конечно, они говорили мельком, не впрямую. Якобы случайная реплика – и разговор заходит о другом. Никакого нажима. Единственное предположение мимоходом: здесь водятся опасные звери.

Уже немного успокоившийся, он некоторое время подождал. Будем рассуждать логически. Обычный поход. Палатки, костер.

Только вот здесь не Земля. Только вот здесь чужая планета на другом конце галактики.

В кустах что-то хрустнуло.

Вот и мои кимонцы. Идут, не выдержали. Поняли, что этим меня не пронять. Идут.

В кустах снова раздался хруст, а потом звук покатившегося камешка. Бишоп не шевельнулся.

Им меня не напугать.

Не напугать.

Ноздри уловили запах. Бишоп подскочил, дернулся, споткнулся, чуть не упал в огонь, лихорадочно восстановил равновесие и отпрыгнул – чтобы оставить костер между собой и зверем, запах которого учуял.

Распахнутая огромная пасть и зубы. Чудище подняло голову и клацнуло челюстями, как в рисованном мультике. Пасть с лязгом захлопнулась, из массивной глотки исторгся стонущий вой.

Бишопу в голову пришла безумная мысль: зверь не настоящий. Это часть розыгрыша. Продукт больной фантазии. Смогли же они создать почти классический английский лес, – а ведь всего-то и требовалось обставить мебелью дом! Создание зверя займет считаные секунды.

Существо подалось вперед, и Бишоп подумал: настоящий хищник должен бояться огня. Огня боятся все звери. Если я буду держаться ближе к костру, оно меня не достанет.

Он нагнулся и ухватил головню. Все звери боятся огня.

Этот не боялся.

Чудище не обратило внимания на пламя. Вытянуло шею, принюхалось.

Оно не торопилось; оно не испытывало сомнений, что добыча не уйдет.

По спине покатились струйки пота.

Зверь с неторопливой грацией двинулся в его сторону, скользя вокруг костра.

Бишоп отпрыгнул, разворошил огонь.