Если наступит завтра - Сидни Шелдон (2016)

Some of the convicts in his care were hardened criminals, others were in prison because they had committed crimes of passion or succumbed to a momentary temptation, but it seemed to Warden Brannigan that Tracy Whitney belonged in neither category.

Некоторые из его подопечных были ожесточившимися преступниками, другие совершили преступление в порыве страсти или поддавшись минутному искушению, но было очевидно, что Трейси Уитни не принадлежит ни к одной категории.

He had not been swayed by her protests of innocence, for that was standard operating procedure for all convicts.

Его не тронули её протесты о невиновности, что было свойственно всем заключенным.

What bothered him was the people who had conspired to send Tracy Whitney to prison.

Что беспокоило его, так это люди, которые упекли в тюрьму эту женщину.

The warden had been appointed by a New Orleans civic commission headed by the governor of the state, and although he steadfastly refused to become involved in politics, he was aware of all the players.

Начальник был назначен Ново-Орлеанской гражданской комиссией, возглавляемой губернатором штата, и, хотя он стойко отказывался заниматься политикой, он прекрасно разбирался в интригах.

Joe Romano was Mafia, a runner for Anthony Orsatti. Perry Pope, the attorney who had defended Tracy Whitney, was on their payroll, and so was Judge Henry Lawrence.

Джо Романо был мафиози на побегушках у Энтони Орсатти. Перри Поуп — адвокат, защищавший Трейси Уитни, был у них на жаловании, как и судья Генри Лоуренс.

Tracy Whitney's conviction had a decidedly rank odor to it.

Так что осуждение Трейси Уитни имело явно определенный запашок.

Now Warden Brannigan made his decision. He said to his wife,

Итак, начальник Брэнинген принял решение. Он сказал своей жене:

"Yes. I do have someone in mind."

— Да, у меня есть кое-кто на примете.

**********

There was an alcove in the prison kitchen with a small Formica-topped dining table and four chairs, the only place where it was possible to have a reasonable amount of privacy.

В тюремной кухне, в маленькой нише, стоял старый изъеденный муравьями стол и четыре стула, и вот там, в тишине, можно было немножко побыть вдали от чужих глаз.

Ernestine Littlechap and Tracy were seated there, drinking coffee during their ten-minute break.

Трейси и Эрнестина частенько посиживали там и попивали кофе в десятиминутные перерывы.

"I think it's about time you tol' me what your big hurry is to bust outta here," Ernestine suggested.

— Я все время думала о том, что ты талдычишь

(,что твое большое/сильное нетерпеливое желание/поспешность – вырваться (bust out)

отсюда), о своей большой злости на тех, кто тебе сунул сюда, — начала Эрнестина.

Трейси колебалась. Могла ли она доверять Эрнестине? Но у неё не было выбора.

Tracy hesitated. Could she trust Ernestine? She had no choice.

"There--- there are some people who did things to my family and me. I've got to get out to pay them back."

— Там… там, есть несколько человек, которые кое-что сделали мне и моей семье. Я хочу заплатить им сполна.

"Yeah? What'd they do?"

— Да-а, а что они сделали?

Tracy's words came out slowly, each one a drop of pain.

Трейси медленно, слово за слово произнесла:

"They killed my mother."

— Они убили мою мать.

"Who's they?"

— Кто они?