Он уходя спросил - Борис Акунин (2022)

Мари не тронулась с места.

– Что же вы? – обернулся я. – Идемте к ней!

– Зачем? Она без сознания. Нужно идти к профессору. Сейчас меня к нему вызовут, и мы всё узнаем.

Она была совершенно права, но даже не подойти к подруге, которая только что находилась на пороге смерти? Все-таки нежить какая-то, подумал я.

Больную увезли в палату. После этого мы ждали около десяти минут, я весь извелся. Наконец выглянул строгий молодой человек, ассистент берлинской знаменитости, и сказал по-немецки:

– Герр профессор просит вас зайти, сударыня.

Еще четверть часа я ходил по коридору, шепча молитву. Когда ничего не можешь сделать, это единственное, что остается.

Вышла Мари. Я впился в нее взглядом – и не прочел на лице, таком же, как всегда, ни радости, ни печали.

– Идемте в палату, – сказала Мари. – Операция прошла неудачно. Пуля извлечена, но теперь омертвение нервных тканей ускорится. Полный паралич необратим.

Я ахнул. Мне почему-то казалось, что всё закончится благополучно.

В палате мы встали у кровати, глядя на спящую Бетти.

– Хвощова оплатит уход за бедняжкой, я в этом уверен, – прошептал я. – Какая ужасная судьба…

– Выйдите, пожалуйста, – попросила меня Мари.

– Зачем?

Она посмотрела на меня своими холодными светлыми глазами.

– Сейчас я сожму ей артерию. Вам это зрелище не понравится.

– Что?!

– Я ей пообещала. Если операция не удастся, Бетти не проснется.

Я захлопал глазами.

– Да идите же, черт бы вас побрал! – яростно прошипела Мари.

От неожиданности я шарахнулся и сам не помню, как оказался в коридоре. Меня трясло.

Я подумал, что после такого не хочу, да и не смогу общаться с этой женщиной.

Дрожащими пальцами вырвал из записной книжки листок. Быстро написал карандашом: «Полагаю, что Ваше пребывание в России окончено. Надежды, что похитители выйдут на связь, больше нет. Вашей помощнице вы тоже не нужны. Мы больше не встретимся. Прощайте».

Положил под дверь, на пол. Увидит.

«Чудовище, какое чудовище», – бормотал я, очень быстро, чуть не спотыкаясь, идя прочь.

XVI

Это было восемнадцатого, в субботу. А в воскресенье раздался стук в дверь – новомодных электрических звонков в моем доме не было.

Время шло к полудню, но я не так давно встал с постели. Голова шумела, потому что вечером я выпил много коньяку. После гибели Видока у меня завелась эта новая привычка. Обычно я осушал рюмку-другую, чтобы уснуть, но вчерашнее потрясение совершенно выбило меня из колеи.

Открыв дверь, я увидел перед собой Мари. Только накануне я думал о ней с ужасом и радовался, что никогда больше ее не увижу, но мое сердце наполнилось внезапным, несомненно счастливым волнением, а сумрачная лестничная площадка словно озарилась солнцем.

Мне кажется, именно в тот момент я осознал, что эта женщина значит для меня много больше, чем я желал бы думать.

– Вы? – пробормотал я, пораженный ошеломляющим открытием, и отступил назад.

– Откуда вы узнали мой адрес? – вот единственное, что я спросил.

– От Хвощовой, – коротко молвила Мари и вошла в прихожую, не дожидаясь приглашения.

Оттуда она проследовала прямо в комнату, положила на стол шляпку с перчатками, обернулась.

– Что вы застыли? Идите сюда. Есть новости.

Я запахнул халат, взял себя в руки.

– Какие новости? По поводу Даши?

– Утром ко мне в комнату ворвалась Алевтина Романовна. В крайне возбужденном, я бы даже сказала полупомешанном состоянии. Говорит: «Вы умеете убивать, убивать без морализаторства!».

– Вы ей рассказали про Бетти? – удивился я.