Долгая дорога домой (сборник) - Пол Андерсон

– Гильдия наемных убийц; в основном, их нанимают для грабежей и избиений. Мещане не роботы, мы поощряем свободное предпринимательство. Им не разрешено иметь огнестрельное оружие, так что риск невелик, а другим – развлечение.

– Разделение, вы хотели сказать? – съязвил Лэнгли.

Чантхавар развел руками.

– А как поступили бы вы на нашем месте? Равенство недостижимо. История знает множество попыток обрести его, дать каждому по голосу – это неизменно заканчивалось крахом. Сменялось несколько поколений, и худшие политики вытесняли лучших. Все это потому, что по определению половина людей не дотягивает до среднего интеллекта, причем средний уровень сам по себе невысок. Деться людям тоже некуда – Земля перенаселена.

– Это вопрос культуры, – возразил Лэнгли. – В наше время существовало много стран, начинавших с прекрасных конституций, но в скором времени сваливавшихся в диктатуру. Однако это происходило, потому что у них не было основ, традиций. В некоторых странах, например в Великобритании, система проработала несколько столетий, потому что у них сложились традиционное общество и подход с позиций здравого смысла.

– Друг мой, цивилизацию невозможно переделать по желанию, – сказал Чантхавар. – Реформировать ее можно лишь с помощью того, что есть под рукой. Основатели Техната это понимали. А теперь уже поздно. И всегда было поздно. Оглянитесь по сторонам. Вы думаете, эти приматы способны принимать государственные решения? – Министр вздохнул. – Почитайте собственную историю и признайте: война, нищета и тирания – естественное состояние человечества. Так называемый золотой век – аномальное отклонение, он быстро приходит в упадок, потому как не устраивает тварей, чьи предки всего триста поколений назад жили в пещерах. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на попытки изменить законы природы. Безжалостное применение силы – один из таких законов.

Лэнгли решил больше не спорить и занять позицию туриста. Его интересовали фабрики, на которых люди суетились вокруг созданных ими железных гигантов, школы, где за несколько лет детям преподавались, в том числе с помощью гипнотического внушения, необходимые азы, темные, прокопченные, шумные таверны, жилища – маленькие перенаселенные квартиры с умеренным уровнем уюта и стереоскопическими экранами, поддерживающими должный уровень кретинизма, веселая, нетребовательная семейная обстановка в храмах, где толпа раскачивалась и пела гимны Отцу, что напомнило ему молебны на открытом воздухе времен его юности, маленькие лавчонки вдоль улиц – последнее пристанище кустарей, торговавшие на удивление красивыми поделками, рынок, занимающий территорию внутри гигантского разомкнутого круга. Да, здесь было на что посмотреть.

После ужина в заведении, куда захаживали более состоятельные мещане, Чантхавар улыбнулся.

– У меня сегодня ноги отвалятся. Как насчет развлечений? Город познается по его порокам.

– Ну-у… хорошо, – согласился Лэнгли. Он был немного пьян, крепкое острое пиво нижних этажей шумело в голове. Его не тянуло к женщинам, память все еще болела, как открытая рана. А вот поиграть во что-нибудь можно. Кошелек был набит банкнотами и монетами.

– Куда пойдем?

– В дом сновидений. Это место в почете на всех этажах.

Вестибюль тонул в туманном голубом свете, по обе стороны располагались маленькие комнаты. Они выбрали комнату и надели на лицо живые маски. Живая синтетическая плоть немного ущипнула, соединяя свои нервные окончания с кожей и сливаясь с ней.

– Здесь все равны, все анонимы, – объяснил Чантхавар. – Это бодрит.

– Чего изволите, господа? – прозвучал бестелесный голос, холодный и механический.

– Общий тур, – сказал Чантхавар. – Как обычно. Вот, положите в этот желоб по сто солей с человека. Недешево, зато скучно не будет.