Зимняя роща - Юлия Лим (2018)

Это был выбор Макоши. Мара же пыталась вернуть ее, но не успела. И тогда ты взвалила на ее хрупкие плечи непосильную ношу вины, которой у нее не было. Заставила верить, что все произошло из-за нее. Так Мара и озлобилась, доверяя секреты только мне. Ты же ее слушать не желала, а должна была.

У меня на сердце что-то надломилось. Трагичная история богов Залесья сумела растопить во мне лед. Я бы заплакала, если бы контролировала свое тело…

– Что было, то прошло, – сказала Белбог. – Как и обещала, я оставлю тебя наедине со своей жертвой. Но ты ничего не сможешь изменить. Судьба Залесья уже написана.

3

«Слава, очнись», – голос показался ему приглушенным, будто доносился из телевизора, что стоял в комнате деда.

Слава открыл глаза. Он очутился на диване, пропахшем табаком, и с сильно продавленными пружинами. Комната подернулась дымкой от сигар. Обычно дед при внуках не курил, но, видимо, забыл о том, что он у него гостит.

– Дед? Ты чего надымил? – спросил Слава, заходя в гостиную.

Тот повернулся к нему, раскачиваясь в кресле-качалке. Натужный скрип резанул по ушам. Слава поморщился.

– Ярик, посиди-ка, не уходи никуда. Я тебе сейчас чаю с молочком принесу.

– Не надо, я не хочу пить. Что случилось?

– Ты пришел ко мне и сразу упал на диван. Устал, наверное, голубчик, – дед улыбнулся, сверкнув желтыми зубами.

Он дотронулся жилистой рукой до плеча внука, некрепко сжал его. Посмотрел на него водянистыми глазами.

– Мой мальчик, когда же ты наконец поймешь, что любить надо не сами сказки, а смысл, который в них заложен?

– Не начинай, – Слава закатил глаза, – мы говорили об этом тысячу раз. Я не люблю сказки, и не хочу искать в них смысл…

Дед говорил что-то еще, и до Славы постепенно стало доходить. Этот разговор и вправду был в его жизни множество раз.

– Дед, какой сейчас год? – спросил он.

– Осьмнадцатый, а что?

Слава пожал плечами. Почудилось. Они сидели и разговаривали, выдавали друг за другом фразы, о которых он знал заранее, и ему захотелось снова вернуться на тот неуютный диван, и заснуть крепко-крепко.

«Слава, ты должен спасти ее», – прозвучал женский голос у него в голове.

– Кого? – он сказал это вслух.

Дед вдруг схватил его за запястье и изрек не своим голосом:

– Спаси Вилу, иначе ее убьют.

4

Слава очнулся в своем теле. Он увидел Вилу, привязанную корнями к каменному алтарю, заметил ее блестящие от слез глаза. Хотел закричать, но не смог даже рта раскрыть.

– Вот, что будет, Вила, – услышал он собственный голос, затем увидел, как склоняется к ней, облокачиваясь на алтарь, – ты умрешь – быстро и безболезненно – а я получу то, что мне нужно. Все честно.

– Не честно! Ты останешься жить, а я нет! – закричала она.

Слава попытался сжать кулаки, ничего не вышло. Его рука держала нож, лезвие которого блестело под лучами солнца. Непогода не касалась Лукоморья, здесь даже пели птицы. Будто и не было никакого проклятья.

– Зачем тебе этот мир, дорогая моя? – Чернобог засмеялся. – Он и без того прогнил.

– Если оставишь меня в живых, обещаю, что буду молиться тебе и помнить о тебе до конца своих дней! – заторговалась Вила. – Я буду рассказывать о тебе своим детям и внукам, чтобы только ты не лишился своей божественности.

– Заманчивое предложение, – Чернобог покрутил нож в руке, – но нет. Одна жертва в разы окупит все твои старания.

«Если ты позволишь ему убить ее, нам всем конец», – прошептала Кикимора.

«Это, блин, никак не помогает!» – возмутился Слава.

«Я отвлеку его, а ты придумай, как избавиться от ножа».

Не успел Слава ничего понять, как Кикимора натравила на его же тело несколько крепких корней.

– Ах ты предательница! – взревел Чернобог, отбиваясь от пут. Он стряхивал их с себя, и корни обращались в пепел.

Слава попытался управлять рукой с ножом, и у него получилось.