Красные листья - Полина Саймонс (1999)

Пытаясь не показать, как она неуверенно держится на ногах, Кристина двинулась по направлению к торту. Движения ее были очень замедленными, как на старых кинолентах.

Все встали. Аристотель гавкнул для порядка. Кто-то зажег свечи. Кристина их не сосчитала, но на вид свечей было много. «Неужели двадцать две?» — подумала она и посмотрела на торт. Он был покупной. Из магазина «Гранд Юнион» на Норт-Мейн-стрит. Немецкий шоколадный торт фирмы «Пепперидж» [22]. Все знали, что это ее любимый торт, поэтому не стали канителиться с тем, чтобы готовить самим, а просто взяли и купили. Она и сама покупала себе такой довольно часто.

В сентябре этого года, к дню рождения Джима, Кристина вся выложилась, чтобы приготовить его любимый лимонный торт с меренгами. Ей пришлось повозиться, ведь чтобы взбить одни только яичные белки уходит не меньше часа, но ей хотелось показать Джимми, как она для него старается.

— Загадай желание, Кристина, — сказал кто-то.

Она подумала о своем «мустанге» и об Альберте, который давил на нее насчет Канады и одновременно готовился уехать от нее на праздники за целых триста миль. На самом деле не за триста миль он готовился уехать от нее, а навсегда. И о Джиме, который хотел, чтобы она принадлежала только ему, и одновременно не хотел ее вовсе. И о Говарде, который в Нью-Йорке, и о своей матери, сгинувшей где-то за тридевять земель отсюда, и о своем покойном отце, и о себе, тоже чуть не ставшей покойной, не имеющей даже нормального пальто…

Она вспомнила, как играли волынки в Эдинбурге, наклонилась над тортом и закрыла глаза. Задувая свечи, она мысленно произнесла: «Пусть Доналд и Патриция Мосс разрешат Эвелин оставить детей…»

Потом она села.

Аристотель легонько ткнул мордой ее ногу. Вялыми движениями Кристина начала резать торт. Первый кусок она положила Джиму с улыбкой, какую, наверное, человек вынужден бывает изобразить только под угрозой смерти. Второй она дала Конни, уже без улыбки. Третий кусок — Альберту, не взглянув на него.

Аристотель снова толкнул ее под столом. Она улыбнулась, посмотрела на него, потом сняла крем с ножа, пропустив его между большим и указательным пальцами, и поднесла их к носу Аристотеля.

— Крисси, а ты сама чего же не ешь? — спросила Конни.

Магическое действие алкоголя закончилось, испарилось. Кристине хотелось самой куда-нибудь отсюда испариться. Сжав сухие губы, она сидела, уставившись на торт. Аристотель тем временем старательно облизывал ее пальцы. Почувствовав, что он вылизал лакомство, она дала ему еще. Покупные немецкие шоколадные торты этому псу нравились не меньше собачьего корма «Лабрадор». Вот так-то, Аристотель, простая у тебя жизнь. Ты никогда не станешь обижаться, что для тебя не специально приготовили торт, а купили в магазине. Не станешь переживать, что не поедешь в Канаду. Три прогулки в день — и ты счастлив. Придешь домой, а тебя здесь ждет комфортабельная постель, и делай что хочешь, оставляй свою шерсть по всей комнате, сколько душе угодно.

Кристина видела, что на столе лежит поздравительная открытка, но не сделала движения, чтобы взять ее. Конни пустила открытку через стол к ней.

— Это тебе от всех нас. — Конни широко улыбнулась. — Давай же открой ее. — Опустив руку под стол, она извлекла бутылку «Южного комфорта», перевязанную красной ленточкой. — Прими от нас этот маленький презент. Мы решили, что он тебе понравится.

— Идея подарка принадлежит Конни, — сказал Альберт.

— Нет! — воскликнула Конни своим высоким, визгливым голосом и засмеялась. — Это твоя идея!

— Твоя! — снисходительно улыбаясь, сказал Альберт.

— Нет, идея полностью принадлежит тебе, — повторила Конни.

«Чего это они вдруг начали пререкаться из-за того, чья это идея? — подумала Кристина, разглядывая бутылку. — Не все ли равно?»

— Вот это подарок ко дню рождения. Бутылка вина! — Кристина не стала делать вид, что восхищена.

— Мы подумали, что ты будешь довольна, — сказал Альберт.