Княжна - Кристина Дубравина

Она почти Сашу поблагодарила за благоразумие, но в последний миг осознала, как прозвучали бы собственные слова. Ведь у него друга убили, поставив Белова в почти безвыходное положение, разве можно тут благодарить?.. Но и соболезновать Саше в день крещения Вани тоже странно…

Князева, наверно, так бы и стояла, едва сдерживаясь, чтоб в тяготе тишины не закусить губы, если бы её Макс не окликнул:

— Ань, лицом развернись к камере.

— Ну, правда, Анька, чего ты встала! — сразу же подхватила мама, чем девушку из неподвижного состояния вывела. Филатов что-то Берматовой проговорил, вроде, сказав сестру Сашкину не дёргать особо, в ответ на что Екатерина Андреевна рукой махнула.

Князева, чтоб не задерживать никого, отошла, всё-таки от Белова.

Напоследок посмотрела с признанием на брата и обернулась к Вите, какой ей руку протянул.

— Иди ко мне, Анют.

Она послушалась. Встала сбоку от Пчёлы, проверила, чтоб собой не закрывала лица никому, и тогда голову на грудь мужчине положила. Это его «Анют», что каждый раз улыбку Князевой на лице рисовало, на пару с новостью, что Бек отстанет, и рукой Витиной, обнявшей за талию, повысило уровень эндорфинов в крови чуть ли не втрое, став близким к максимально допустимому.

Под рёбрами — не лёгкие, а гелиевые шарики, какие тянут вверх, в небо, не боясь лопнуть от разницы давлений.

Вот ведь глупая. Влюбленная, окрыленная облегчением глупышка…

На фотографии возле храма Воскресения Христова Анна Князева улыбалась шире всех.

Комментарий к 1993. Глава 8.

❗ Буду рада вашему комментарию☺️

Ваши теплые слова вкупе с обоснованной критикой — примеры лучшей мотивации для автора??

1993. Глава 9

— Саша ведь мне соврал?

Пчёла чуть не выронил книгу, которую ему бы прочесть могла только Анна. Томик Шарля Нодье, любовно хранившийся Князевой ещё с девяносто первого года, предательски скользнул из ладоней Витиных, но мужчина уцепился за корешок и поднял глаза, зрачки которых от услышанного сузились, как будто от света фонаря, направленного прямо в лицо.

Князева стояла перед ним в шортиках и маечке, в которых обычно ложилась спать. На теле Анны, пахнущим вишневым гелем для душа, — специально под духи искала — чистая атласная пижама смотрелась лучше, чем на стройных дамах, не покидающих страницы мужских журналов. Вымытые волосы она старалась не трогать, руки смазывала кремом.

От Ани прямо-таки и веяло бы уютом, красотой, какую девушке не переставала поддерживать даже дома, когда её один только Пчёлкин видел.

И, если бы не вопрос, каким девушка ему чуть ли не в лоб выстрелила, то Витя предпринял бы попытку обязательно девушку на кровать повалить, защекотать ту вплоть до кашля. А после, дождавшись восстановления ровности её дыхания, плечи расцеловать, редкие родинки на ключицах соединяя меж собой.

Но Аня стояла особняком, на Пчёлу внимательно смотря. И почему вообще спросила это? Да ещё и накануне премьеры «Возмездия», об идеальном проведении которой думала даже во сне…

Витя убрал книжку в сторону.

Тринадцатого октября Анна уехала на работу почти на два часа раньше, дёрнув Бобра из теплой кровати, и задержалась в театре почти на столько же. Почти все десять часов Князева в «Софитах» провела, гоняя на генеральной репетиции всех, кто имел к премьере хоть малейшее отношение — следила за идеальностью гримов, костюмов и причёсок, за быстротой смены декораций, за музыкальным сопровождением, за соотношением перевода пьесы на немецкий, какой звучал в наушниках у «гостей», за игрой труппы… По приезде домой на пороге задержалась, целуясь долго с не на шутку соскучившимся за ней Пчёлой. Едва от ненасытного своего отделавшись, проглотила салат какой-то и в душ убежала, готовиться к завтрашней премьере.