Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

В конце концов, поскольку будет принят принцип, по которому творить братство между гражданами будет государство, весь народ превратится в просителя, в попрошайку. Земельная собственность, сельское хозяйство, промышленность, торговля, флот, разного рода компании – все это запросит и затребует опеки и благосклонности государства. Государственная казна станет объектом разграбления. Каждый будет иметь веские основания доказывать, что узаконенное братство следует понимать так: «выгоды – мне, убытки – другим». Усилия всех будут направлены на то, чтобы вырвать у законодателей клок братских привилегий. Страдающие классы, получив больше денежного номинала, отнюдь не преуспеют в жизни. Число страдающих будет непрерывно расти, так что всякое движение будет движением от одной революции к другой.

Одним словом, будет развертываться самый мрачный спектакль, пролог к которому уже предложили нам некоторые наши современники, приняв губительную идею законного братства.

Излишне было бы говорить, что подобная мысль продиктована великодушием и чистыми намерениями. Именно поэтому она так быстро приобрела симпатию масс, но также именно поэтому она, будучи ложной, незаметно и прямо у нас под ногами разверзает пропасть.

Хочу добавить, что я был бы счастлив, если бы мне доказали, что я заблуждаюсь. Бой мой! Если бы и в самом деле можно было бы декретировать всеобщее братство, которое эффективно поддерживалось бы государственной силой; если бы, как того хочет Луи Блан, можно было простым голосованием в парламенте упразднить всякий личный интерес и всякую тягу к нему; если бы можно было законодательным путем реализовать лозунг пацифистской демократии, касающийся отношений с заграницей, – «Больше эгоизма!»; если бы можно было сделать так, чтобы государство давало все и всем, но при этом ни у кого не брало бы ничего, – то в добрый путь! Я безусловно проголосовал бы за соответствующий закон и был бы в восторге оттого, что человечество идет к совершенству и счастью такой короткой и легкой дорогой.

Однако приходится сказать – и повторить, – что подобные концепции химеричны и никчемны, будучи преисполнены наивностью. Правда, нет ничего удивительного в том, что они пробудили надежды у страдающего класса трудящихся. Но как такие концепции могли ввести в заблуждение известных и опытных публицистов?

Говоря о лишениях и страданиях огромного числа наших собратьев, эти публицисты полагают, что виной и причиной тому – свобода, воплощающая в себе справедливость. Они исходят из идеи, будто система свободы, то есть истинной справедливости, была законным образом подвергнута испытанию, и испытание это закончилось неудачей. Отсюда они делают умозаключение, что настало время, чтобы законодательство сделало шаг вперед и приняло на вооружение принцип братства. Вот почему размножились сен-симонистские, фурьеристские, коммунистические, оуэнистские школы, стали предприниматься попытки как-то организовать труд, посыпались разные заявления и декларации о том, что государство должно обеспечивать существование, благополучие, образование всех граждан; что оно должно быть великодушным, участливым, готовым на все, преданным все; что его миссия – вскармливать детей, давать образование молодежи, обеспечивать трудом трудоспособных, давать пособия старым и слабым. Одним словом, оно обязано непосредственно участвовать во всех делах, облегчать все страдания, удовлетворять и предвосхищать все потребности и нужды, давать капиталы всем предприятиям, просвещать все умы, залечивать все раны, обеспечивать убежище и прибежище всем убогим и всем неудачникам и даже помогать, не жалея сил и крови самих французов, всем угнетенным и обездоленным на земном шаре.