Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

А если вы превращаете братство в предписание закона, обязательное к исполнению, – в данном случае речь может идти о Промышленном кодексе, – то что остается от вышеприведенного определения? Остается жертва, но жертва не добровольная, а принудительная, вызываемая страхом перед наказанием. И, сказать по совести, что же это за жертва такая, вменяемая одному ради выгоды другого? Это и есть братство? Нет, это есть несправедливость, а говоря без обиняков, это есть узаконенная кража, худшая из краж, потому что она систематизирована, постоянна и неизбежна.

Как оценить поведение Барбеса8, когда на заседании 15 мая он выступил за принятие налога в один миллиард в пользу страдающих классов? Он просто решил воплотить в практику ваш принцип. Это тем более верно, что в заявлении Собрие9, повторяющем в своих выводах речь Барбеса, имеется такая преамбула: «Исходя из того, что братство не должно быть пустым словом, а должно сопровождаться делами, мы декретируем: капиталисты, известные как таковые, будут выплачивать…» и т. д.

Вы подняли крик, но разве вы вправе осуждать Барбеса и Собрие? Они были лишь несколько более последовательны, чем вы, и продвинули несколько дальше ваш собственный принцип.

Я утверждаю, что когда этот принцип вводится в законодательство, он поначалу вроде бы скромен и малозаметен, но очень скоро он парализует и капитал, и труд, и ничто не гарантирует, что такой процесс не будет развиваться и дальше до бесконечности. Надо ли доказывать, что когда у людей нет уверенности, что им достанутся плоды их собственного труда, они перестанут трудиться или, по крайней мере, станут трудиться меньше? Так знайте же, что для капитала неуверенность и неопределенность – главный фактор его парализации. Неуверенность гонит их прочь, мешает им формироваться. И что же тогда станет с теми самыми классами, участь которых намереваются облегчить? Я твердо убежден в том, что одной только такой обстановки вполне достаточно, чтобы опустить самую процветающую страну до уровня ниже Турции.

Жертва одних в пользу других, приносимая посредством налогообложения, явно теряет характер братства. Кому мы этим обязаны? Законодателю? Но ему все это дело стоит лишь усилий по опусканию шарика в урну для голосования. Сборщику налогов? Но он постоянно боится, что его снимут с должности. Налогоплательщику? Он исправно платит. Так кому же? Кто совершает такое в силу преданности делу? Где тут вообще нравственность?

Незаконный грабеж вызывает всеобщее отвращение и негодование, он оборачивает против себя все силы общественности, которая в данном случае действует в гармонии с понятиями справедливости. И напротив, грабеж узаконенный совсем не колеблет ничьей совести, а это может лишь ослабить нравственные устои всего народа.

Проявляя смелость и осторожность, можно как-то уберечься от противозаконного грабежа. Но ничто не убережет от грабежа узаконенного. А если кто-то и попробует сопротивляться, то какое удручающее зрелище будет являть нам общество! Грабитель и вор будет вооружен законом, а жертва будет сопротивляться не кому-нибудь или чему-нибудь, а самому закону.

Надо сказать, что когда под предлогом братства кодекс заставляет граждан приносить жертвы одни другим, то природа человека этим не нарушается. Ведь каждый старается внести свое немногое в массу жертв, а получить многое. Но в этом состязании, в этой борьбе разве выигрывают самые обездоленные? Нет, конечно, Выигрывают самые влиятельные и самые что ни на есть шустрые.