Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

Общество нуждается в высокой нравственности, поддерживаемой волей и во имя Бога, нравственности, которая оказывает на общество безграничное влияние. Однако опыт показывает, что ничто не развращает людей больше, чем безграничное влияние. Случаются времена, когда духовенство упорно твердит, что оно есть инструмент религии, а на самом деле религия оказывается инструментом духовенства. И тогда в мире воцаряется фатальный антагонизм. Вера и интеллект, каждый со своей стороны, тянет на себя все и вся. Священник непрестанно добавляет к священным истинам ошибки и заблуждения, которые провозглашает тоже священными, предоставляя тем самым светской оппозиции все более и более веские мотивы, все более и более серьезные аргументы в борьбе против церковного засилия. Одни протаскивают ложное вместе с истинным. Другие расшатывают истинное вместе с ложным. Вера подменяется суеверием, философия – безверием. Между этими двум крайностями масса людей раскачивается в сомнениях, как на волнах, и можно сказать, что человечество переживает критическую эпоху. А тем временем пропасть становится все глубже, борьба ожесточается, и борются уже не человек с человеком, вернее не только человек с человеком, а борьба идет внутри самого индивида, в его сознании и совести, причем исход борьбы никому не ясен. Как только возникает угроза политических потрясений39, общество из страха устремляется к религии, берет верх своего рода лицемерная религиозность, и священник думает, что он победил. Но едва восстанавливается спокойствие, едва священник пробует как-то использовать свою победу, как тут же интеллект возвращает себе свои права и возобновляет свое дело. Когда же кончится такая анархия? Когда возникнет и окрепнет альянс между интеллектом и верой? Это будет тогда, когда вера перестанет быть оружием, когда духовенство, ставшее тем, чем должно быть, откажется от выгодных для самого себя форм действий и будет действовать в интересах человечества. Вот тогда-то и можно будет сказать, что религия и философия – сестры, тогда можно будет утверждать, что они слиты в единстве.

Но я спускаюсь с этих заоблачных высот и, возвращаясь к университетским степеням, я задаюсь вопросом, неужели церкви так уж трудно оставить в стороне рутинные пути классического образования, причем, кстати сказать, она даже и не обязана этого делать?

Довольно забавно видеть, как платоновский коммунизм, язычество, идеи и нравы, порожденные рабством и разбоем, оды Горация, метаморфозы Овидия находят своих последних защитников и профессоров в лице священнослужителей Франции. Не мне давать им советы. Но, как мне кажется, они позволят мне привести выдержку из одной газетной статьи, тем более что газетой этой, если я не ошибаюсь, руководят представители церкви: