Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Внезапно к Сиявушу во дворец

Примчался с вестью радостный гонец:

«От Джариры, от дочери вельможи,

Родился мальчик, на луну похожий,—

Фарудом светлым нарекли дитя!

Пиран, такую радость обретя,

Немедленно меня к тебе отправил,

Чтоб весть о сыне я тебе доставил.

А мать младенца, полного добра,—

Прислужницам велела Джарира,

Чтоб окунули руку мальчугана,

Когда он крепко спал, в раствор шафрана,

И, приложив ладонь его к письму,

Письмо послала мужу своему».

А Сиявуш: «Рожден для высшей доли,

Пусть мальчик вечно будет на престоле!»

Воскликнул именитый Гарсиваз,

Когда услышал радостный рассказ:

«Поскольку внук родился у Пирана,

Он равным государю стал нежданно!»

Пошли с отрадной вестью к Фарангис,

В чертогах клики счастья раздались.

Все на престолах золотых воссели,

Не знали радости такой доселе.

О победе Сиявуша на ристалище

Как только солнце яркое взошло,

Явило всей земле свое чело,

Примчался Сиявуш на луг зеленый —

Потешиться мячом, забавой конной.

Чоуганом он ударил — мяч исчез,

Скажи: сокрылся в тайниках небес!

Тут молвил Гарсиваз: «Скажу заране,—

Ты всех затмил в Иране и Туране.

Давай-ка на ристалище пойдем,

Поскачем перед воинством вдвоем,

Как два бойца, на середине круга,

Давай возьмем за пояса друг друга.

Ты знаешь: всех туранцев я сильней,

А мой скакун — сильнее всех коней.

Ты, витязь, всех иранцев превосходишь.

Соперников и равных не находишь.

Когда я подниму тебя с седла,

На землю сброшу, — значит, мне хвала,

Тогда ты знай, что я тебя храбрее,

Богаче силой, ловкостью быстрее.

А если ты с коня сорвешь меня,—

Я больше в битву не пущу коня».

А Сиявуш: «К чему такие речи?

Известно, что, как лев, ты грозен в сече,

Ты — брат царя, ты выше всех похвал,

Копытами луну ты растоптал.

Богатыря, кого-нибудь из свиты,

На скакуна для битвы посади ты:

Хочу перед тобой на этот раз

Не осрамиться, славный Гарсиваз!»

Тут рассмеялся Гарсиваз беспечно,—

Ответ ему понравился, конечно.

Сказал туранцам: «Гордецы мои.

Хотите славы, храбрецы мои?

Хотите с Сиявушем побороться,

Надменного унизить полководца?»

Молчали тюрки, на устах — запрет.

Гуруй бесстрашный выступил в ответ.

«Я, — молвил, — состязаться с ним достоин,

Когда другой не хочет выйти воин».

Услышав, что сказал туранский муж,

Чело свое нахмурил Сиявуш.

Воскликнул Гарсиваз: «Скажу царю я,—

Никто не может одолеть Гуруя».

А Сиявуш: «С любым вступлю я в бой,—

Мне не пристало биться лишь с тобой.

Готов я и с двумя вступить в сраженье,

Вели, — пусть выйдут в полном снаряженье».

Тогда Дамур, другой из гордецов,

Сильнейший из туранских удальцов,—

Помчался на коне быстрее дыма,

Он поединка ждал неукротимо.

С Гуруем вместе двинулся Дамур,

Навстречу — Сиявуш, суров и хмур.

Рукой за пояс он схватил Гуруя,

Потом за пояс дернул, торжествуя,