Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Лицо измазал он смолою черной.

Куда ни гляну — Ахриман-злодей

С разъятой пастью движется, как змей.

Холодный вихрь на черном взвился лоне,

Как будто негр сдувает пыль с ладони!

Вскипели волны мрака, клокоча,—

Темно в саду и около ключа.

Для жизни сил у солнца не осталось,

Небесный свод почувствовал усталость.

Казалось, в сон земля погружена,

Над ней шатром восходит тишина.

Самим собой напуган мир, и даже

Звонков не слышит он полночной стражи.

Не свищет птица, и не воет зверь,

Добро и зло немотствуют теперь.

Не видно ни подъема, ни обрыва,

На сердце от бездействия тоскливо.

Я с места встал и обратился к той,

Что украшала мой приют простой.

Сказал я: «Выйди в сад, моя отрада,

Свечу поставь среди ночного сада».

Она: «К чему тебе огонь свечи?

Ужель заснуть не можешь ты в ночи?»

«Не спится мне, — подруге я ответил, —

Да будет сад ночной, как солнце, светел.

Вина мне принеси, устроим пир,

На чанге заиграй, о мой кумир!»

Она пришла, мой идол, собутыльник,

В ее руках — сияющий светильник,

Вино, айва, гранаты и лимон

И кубок, что для шаха сотворен.

Играла, пела и пила, как будто

Меня пленяла чарами Харута,

Мир озарила силой колдовской,

Вернула сердцу моему покой.

Послушай, что подруга мне сказала,

Меня вином обрадовав сначала.

Сказала мне прелестная луна:

«На благо людям жизнь тебе дана!

Одно сказанье, наслажденья ради,

Тебе из древней я прочту тетради.

Когда мою услышишь быль, — стократ

Превратности судьбы тебя смутят:

Быль о любви, о битвах, хитрыx чарах,

О знатных людях, о чертогах старых».

Сказал я так: «О юный кипарис,

Со мной сказаньем древним поделись».

Она в ответ: «А ты, о друг мой близкий,

В стихах рассказ поведай пехлевийский».

Возлюбленную попросил я вновь:

«Начни — и нашу ты умножь любовь.

Быть может, в это окрылишь мгновенье

Мое мятущееся вдохновенье,

Уйдя от смуты, отдых обрету,

Твою благословляя доброту.

Сказанье это я в стихи оправлю,

Ни слова не прибавлю, не убавлю,

И буду я вознагражден творцом,

О нежный идол с ласковым лицом!»

Подруга, прекратив мое терзанье,

Прочла из свитка древнего сказанье.

Ее рассказ в стихах я передам:

Внимай же всей душой моим словам!

Армяне просят Хocpова o помощи

Когда Хосров пришел на бой суровый,[34]

Чтоб в мире утвердить порядок новый,

Померк Туран, исчез его престол,

Величье солнца Кей-Хосров обрел.

Был дружен светлый небосвод с Ираном,

Он обласкал мужей, высоких саном,

Сей мир, иранцам милости даря,

Водою верности омыл царя.

Мудрец не станет отдыхать вовеки

В тех руслах, где когда-то были реки.

Две трети мира захватив, Хосров

За Сиявуша стал карать врагов.

Воссел однажды весело властитель,

Воителей призвал в свою обитель.

Престол велел украсить он светло,

Надел венец жемчужный на чело.

Он пил вино из чаши — из рубина,

И пело сердце с чангом воедино.