Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Наставлю я царя на добрый путь».

Чтобы спасти Бижана от расправы,

Отправился Пиран к царю державы.

Вошел, потупив перед шахом лик,

И руки на груди скрестил старик,

Приблизился, почтительность являя,

Афрасиаба громко восхваляя.

Не сел пред шахом богатырь седой,

А простоял, как долг велит святой.

Шах понял, что, рожденный для свободы,

Недаром не присел седобородый.

Спросил, смеясь: «Ты с чем сюда пришел?

Мне честь твоя дороже, чем престол!

О царстве ты мечтаешь? Иль о злате?

О дорогих камнях? О грозной рати?

Мне для тебя моих богатств не жаль:

Они дешевле, чем твоя печаль!»

Когда Пиран услышал слово шаха,

Устами сей мудрец коснулся праха:

«Вовеки троном золотым владей,

Вовеки будь счастливей всех людей!

Ты внемлешь государей славословью,

И солнце о тебе поет с любовью.

Благодаря тебе я всем богат:

Есть кони, люди и в руке — булат.

Не о себе прошу с тоской глубокой,

Нет бедных под рукой твоей высокой,

Мне больно, шах, из-за твоей страны

И знатных, что для счастья рождены,

Мне больно, что меня ты не тревожишь,

Мое, пожалуй, имя уничтожишь!

Не я ли шаху в прежние года,

Как поступить, советовал всегда?

Но ты отверг, о шах, совет мой правый,

И удалился я от дел державы…

Надеясь на твою любовь, пришел

К нам Сиявуш, чей жребий был тяжел.

Сказал я: «Сиявуша ты не трогай,

Не то Рустам воздаст нам карой строгой,

Настанет для туранцев смертный час,

Иранские слоны растопчут нас!

Но, влагу жизни напитав отравой,

Убил ты Сиявуша в день кровавый.[38]

Иль ты забыл, свой трепет притаив,

Что доблестен Рустам и грозен Гив?

Иль ты забыл о той несчастной брани,

Когда Иран торжествовал в Туране,

Когда стонали нивы и луга,

Растоптанные конницей врага?

Опомнись, шах, твои надежды ложны

На то, что меч Дастана спрятан в ножны.

С мечом отца нагрянет вновь Рустам,

И кровь туранцев брызнет к небесам.

О царь, покоем жертвовать не надо,—

Ты нюхаешь цветок, что полон яда!

Убьешь Бижана — сразу хлынет рать,

Чтоб за него туранцев покарать.

Ты — царь, покорны мы твоим приказам.

Так поступай, как наставляет разум.

Ты вспомни: пострадал ты, зло творя,

Ты месть познал иранского царя.

Живешь покуда мирно с ним в соседстве,

Но станет плодоносным древо бедствий.

О государь, глаза свои открой:

Грозит нам гибель от войны второй!

Ты знаешь лучше всех, как бьются в сече

Отважный Гив, Рустам широкоплечий.

Могучий, грозный, прянув, словно барс,

За внука отомстит тебе Гударз!»

Пытался пламя погасить вельможа,

Но шах ему ответил, гнев умножа:

«Не знаешь ты, что мой позор глубок,

Что на меня Бижан его навлек.

Смотри, я стар, а ныне обесчещен

Я дочерью, презреннейшей из женщин!

На поруганье отдала она

Тюрчанок непорочных имена!

Престол мой опозорен, и повсюду

Страной и войском я осмеян буду.

Когда Бижана смерти не предам,—

Весть грянет по селеньям, городам,