Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Что Завара решил войска привесть.

В груди его — тревога, в думах — месть.

Спросил иранцев: «Где Рустам? Скажите!

Что вы без дела в день такой сидите?

Как гордо шли на нас вы издали…

Куда пришли вы? К тигру в пасть пришли!

Еще вы руки нам связать хотели?

Попробуйте! Что медлить, в самом деле?»

Так Завара их тяжко оскорблял,

Так много злой хулы он им сказал,

Что не стерпел поносной речи ярой

Один из сыновей Исфандиара.

Горел в нем бурно юношеский жар,

То был прекрасный отрок Нушазар,—

Но в ярости похож на льва он стал,

И гневные бросать слова он стал.

Сказал: «Не знаешь ты, сагзи презренный,

Что каждый, чтящий бога во вселенной,

Своей души гордыню сокрушит,

А волю падишаха совершит!

Не повелела воля та святая

Вступать нам в бой с собачьей вашей стаей!

Достойно пса, а не богатыря

Ослушаться веления царя!

Но если вы на этот грех пойдете

И первые сражение начнете —

Узнаете, что значат когти льва

И что такое меч и булава!»

И Завара воскликнул разъяренный:

«Кровавой увенчайте их короной!

Смерть им взамен короны золотой!» —

И первый выехал пред ратный строй.

И поле брани огласилось кликом,

И вихрем пыль взвилась на поле диком.

Примчался Нушазар на вороном

Коне, с индийским огненным мечом.

И выпустила сторона другая

На поединок витязя Алвая.

Тут обнажил прекрасный Нушазар

Свой меч индийский и нанес удар.

И голова Алвая отлетела,

И под копыта покатилось тело.

Но разъяренный Завара тогда

Приблизился, как гибели звезда.

«Постой! — вскричал он. — Был Алвай не воин,

Он был с тобой сражаться не достоин!»

Он шаха поразил копьем в чело,

И опустело шахское седло.

Пал ратоборец молодой Ирана;

Заколебался бранный строй Ирана.

И вышел мстить за брата Михринуш,

Исфандиара сын, отважный муж.

Скакал он с пеной гпева на устах,

С кровавыми слезами на щеках.

Но Фарамарз — Рустама сын, — навстречу

Подняв индийский меч, ворвался в сечу.

Как слон, по виду был огромен он,

Неудержим в бою, как пьяный слон.

Вот сшиблись, львиной яростью горя,

Рустама сын и юный сын царя.

С клинков скрещенных искры полетели,

И кликом воинств дали загремели.

Но хоть в бою был шахский сын жесток,

Сравняться с Фарамарзом он не мог.

Когда взвился он яростнее барса,

Десницу занеся на Фарамарза,

Неловко меч с размаху опустил —

Коня он под собою зарубил.

И пешим стал он; и, лишен защиты,

Сраженный пал под конские копыта,

На камень, кровью алою политый…

И вот Бахман, увидев, что убиты

Два брата, поскакал во весь опор

Туда, где бился царь на склонах гор.

И закричал: «Эй, прозорливый мой

Отец! Властитель справедливый мой!

На нас Рустама воинство напало,

И сыновей твоих двоих не стало!

В страданиях померк их жизни свет.

Нет Нушазара, Михринуша нет!

Убили их! Лежат они в пыли,

Пока ты бьешься здесь от нас вдали!

Вот причинен, увы, неизгладимый