Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Откроюсь пред тобой, пока дышу:

Плод Ардашира в чреве я ношу.

Печаль моя мне разум омрачила,

И пусть я виселицу заслужила,

Ты с казнью лютою повремени,—

Рожу дитя, тогда меня казни!»

Дастур вернулся, пред царем предстал он;

Все рассказал ему, что услыхал он.

А царь: «Не слушай ты ее речей!

Вези ее подальше и убей».

Рождение Шапура, сына Ардашира

«Как быть мне? — размышлял дастур-мобед,—

Как видно, наступило время бед!

Мы — обитатели земного мира —

Все смертны. Сына нет у Ардашира.

Пусть он хоть два столетья проживет,

Но он умрет, и враг на трон взойдет.

Мне бесполезно с шахом словопренье.

Я сам приму великое решенье.

Луну мечом я не повергну в прах.

Раскается еще суровый шах.

Я подожду, кто от нее родится,—

Тогда и воля шахская свершится.

К лицу ль мне злу бессмысленно служить?

Я должен зорким быть, разумным быть!»

И вот царевну в замке отдаленном

Он поселил в покое потаенном;

Сказал: «Живи, не ведая обид.

Здесь только ветер в окна залетит».

Но думал сам: «Врагами окружен я…

И буду оклеветан, обвинен я.

Так поступлю я, чтобы недруг злой

Не загрязнил вовек источник мой».

Ушел к себе. И в потайном покое

Отсек свое достоинство мужское.

Прижег, бальзам на рану наложил,

Отрезанные части засолил

И в потайной ларец от тленья спрятал.

Стеная, тот ларец он запечатал.

Пришел к царю, сказал: «Под крышкой здесь

Свидетельство, что совершилась месть.

Записаны здесь год и день отмщенья.

Отдай ларец в казну на сохраненье».

Спустя семь лет Ардашир узнает о рождении сына и признает его

И вот царевне срок рожать настал.

Об этом даже ветер не узнал.

Дочь Ардавана сына породила,

Как будто солнце миру подарила.

Хозяин замка всех чужих прогнал,

Шапуром сына шаха он назвал.

Растил его он втайне, в доме старом.

Царевич вырос, осиянный фарром.

Вот прибыл к шаху тот дастур-вазир

И видит — молча плачет Ардашир.

Ему сказал мобед: «Эй, шах вселенной,

Ты стань причастен к тайне сокровенной.

Исполнились желания твои —

Враги твои утоплены в крови.

Нет горя! Время радости настало —

Пора веселья, песен и фиала!

Твои — все семь вселенной поясов,[60]

Войска, и правый путь, и трон отцов!»

И скорбный Ардашир ему ответил:

«О друг, ты духом тверд и сердцем светел!

Ты прав: покорна моему мечу,

Судьба дала мне все, что я хочу,

Но пятьдесят один мне год, — подумай!

Как в камфаре, я в проседи угрюмой.

Мой мускус побелел, мой цвет увял,[61]

Мне нужен сын, чтоб рядом тут стоял,

Опорой был бы мне. Тоска о сыне

Так велика, что мне земля — пустыня!

Родного кровного со мною нет!

Кто сядет здесь, когда покину свет?»

И тут подумал старец прозорливый:

«Теперь открыться срок настал счастливый».

Сказал: «О ласковый к рабам своим

Владыка, небом посланный самим!

Я в этом горе дам тебе ограду,

Коль ты пообещаешь мне пощаду».