Вопрос и ответ (перевод Алексея Осипова) - Патрик Несс (2009)

– Мы уже знаем, что ты в этом замешана, – успокаивающе заметил мистер Моллот. – У нас уже достаточно сведений, чтобы засадить тебя за решетку до конца твоих дней. – Он наконец-то вышел из тьмы и остановился прямо перед ней. – Я стою здесь, перед тобой, как друг. Как тот, кто может спасти тебя от судьбы, куда худшей, чем тюрьма.

Женщина с трудом сглотнула. Казалось, ее сейчас снова вырвет.

– Но я же ничего на самом деле не знаю, – слабо пролепетала она. – Я просто не знаю.

– Что ж, – вздохнул мистер Моллот. – Признаться, ты меня очень разочаровала.

Он ушел за раму, взялся за рукоять и отправил ее в воду.

И оставил ее там.

И продолжал держать.

И смотреть на зеркало, за которым, как он прекрасно знал, сидели мы.

И улыбаться…

И держать ее под водой.

Вода волновалась, но не сильно – ей там негде было особенно биться…

Я есмь круг и круг есть я, подумал я, закрывая глаза.

– Открой глаза, Тодд, – приказал мэр.

Я открыл.

Мистер Моллот все еще держал женщину под водой.

Билась она уже гораздо хуже, отчаянней.

Настолько отчаянней, што из-под веревок на запястьях уже текла кровь…

– Исусе, – прошептал едва слышно Дэйви.

– Он же убьет ее, – все еще тихо подал голос я.

Это просто вид…

Просто видак, картинка…

(только это не так)

(ничего не чувствовать)

(потому што я умер)

(умер)

Мэр наклонился мимо меня вперед и нажал кнопку в стене.

– Полагаю, на сегодня достаточно, капитан.

Его голос выплыл наружу, на Арену Вопроса.

Мистер Моллот поднял раму из воды.

Но как же медленно он это сделал.

Женщина висела на ней, подбородком в грудь, вода текла у нее изо рта и носа.

– Он убил ее, – безжизненно сообщил Дэйви.

– Нет, – коротко ответил мэр.

– Говори, – обратился к женщине мистер Моллот. – Говори, и все это прекратится.

Молчание.

Еще молчание.

И, наконец, некий каркающий звук.

– Что-что? – переспросил мистер Моллот.

– Это сделала я, – прохрипела она.

– Не может быть! – взвился Дэйви.

– Что именно ты сделала? – уточнил офицер Вопроса.

– Я установила бомбу. – Она так и не подняла головы.

– И ты пыталась уговорить своих трудовых сестер вступить вместе с тобой в террористическую организацию?

– Да, – прошептала она. – Все что хотите.

– Ха! – воскликнул Дэйви (и опять с облегчением, которое он тут же попытался спрятать). – Она призналась! Она это сделала!

– Нет, не делала. – Я сидел, приросши к скамье, и не отрывал от обвиняемой взгляда.

– Чего? – вызверился Дэйви.

– Она соврала, – сказал я, пялясь в зеркало. – Она все выдумала, лишь бы только он прекратил ее топить. – Я чуть повернул голову в сторону, показать, што говорю с мэром. – Так ведь?

Мэр не торопился с ответом. Даже безо всякого Шума было ясно, што он впечатлен. С тех пор, как я принялся за это его «Я есмь круг…», многие вещи стали до неприятного просты и ясны.

Может, в том-то и смысл.

– Да, почти наверняка она все выдумала, – наконец ответил он. – Но теперь, когда у нас есть признание, мы можем использовать его против нее.

Глаза Дэйви так и бегали: с меня на па и обратно.

– Хочешь сказать… Ее будут допрашивать еще?

– Все женщины причастны к деятельности Ответа, – сказал мэр. – Пусть даже просто как сочувствующие. Нам нужно выяснить, что она думает. И что она знает.

Дэйви перевел взгляд на распятую на раме женщину.

– Не догоняю, – признался он.

– Когда ее отправят обратно в тюрьму, все остальные женщины узнают, что с ней сделали, – объяснил я.