Он только покачал головой и погладил браслет на воловьей ноге. Уилф, сказал вол.

– Виола! – разнеслось над лагерем.

Сквозь тьму к нам шла мистрис Койл.

– Так ‘на всех перебудит, – заметил Уилф.

– Она слегка бредит, – сказала мистрис Надари, когда я опустилась на колени возле койки спасенной женщины. – У вас самое большее минута.

– Скажи ей то, что сказала нам, моя девочка, – велела мистрис Койл. – Еще один разок повтори, и мы дадим тебе уснуть.

– Моя рука… – Взгляд женщины плавал в тумане. – Она больше не болит…

– Просто расскажи ей это, милая. – Голос мистрис Койл был теплый как никогда. – И все будет хорошо.

Взгляд кратко сфокусировался на мне – и тут же глаза расширились от удивления.

– Ты… Девочка, которая там была…

– Виола. – Я легонько коснулась ее здоровой руки.

– У нас маловато времени, Джесс. – Голос мистрис Койл стал жестче, даже имя женщины его не смягчило. – Скажи ей.

– Скажи мне – что? – Я начала закипать; жестоко вот так держать ее в сознании… я примерно это и собиралась выдать на-гора, когда мистрис Койл меня опередила: – Скажи, кто это с тобой сделал.

В глазах Джесс отразился ужас. Она застонала.

– Только одно это, и мы оставим тебя в покое, обещаю.

– Мистрис Койл… – Я уже порядком взбесилась от всего этого.

– Мальчики… – выдавила она. – Мальчики. Даже не мужчины.

Я втянула воздух и замерла.

– Какие мальчики? – сурово продолжала мистрис Койл. – Как их звали?

– Дэйви, – глаза женщины больше не видели ни нас, ни палатки. – Старший был Дэйви.

Мистрис Койл впилась в меня взглядом.

– А второй?

– Тихий такой… Ничего не говорил. Просто сделал свое дело и ни слова не сказал.

– Как его звали? – настаивала мистрис Койл.

– Мне пора идти. – Я резко встала.

Не желаю этого слушать.

Но мистрис Койл схватила меня за руку и не пустила.

– Как его звали? – повторила она.

Женщина задышала хрипло, тяжело, почти задыхаясь.

– Довольно, – воскликнула Надари. – Я с самого начала была против…

– Еще одну секунду. – Это была не просьба.

– Никола… – предостерегающе начала мистрис Надари.

– Тодд, – выплюнула женщина на койке, женщина, которую я спасла, женщина с инфицированной рукой, которую она вскоре потеряет, женщина, которой лучше бы быть сейчас на самом дне океана, хоть я его никогда и не видела… – Старший мальчик звал его Тодд.

– Отвяжись от меня, – рявкнула я, когда мистрис Койл выбежала из палатки следом за мной.

– Он жив, – бросила она мне в спину, – но он теперь один из них.

– Заткнись! – Я ринулась прочь через лагерь, наплевав на то, насколько громко себя веду.

Но она кинулась за мной и снова схватила за руку.

– Ты его потеряла, моя девочка. Даже если когда-то он у тебя действительно был, в чем я сомневаюсь.

Я отвесила ей пощечину – такую быструю, такую крепкую, что она никак не успела бы защититься. Это было как врезать дереву: все ее могучее тело шатнулось назад, а пальцы у меня так и зазвенели от боли.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. – В голосе у меня был настоящий пожар.

– Да как ты смеешь. – Она схватилась за щеку.

– Ты еще не видела меня в драке. – Я сжала кулаки. – Я снесла целый мост, чтобы остановить армию. Я всадила нож в шею чокнутого убийцы. Я спасала жизни людей, пока ты носилась вокруг среди ночи и взрывала их.

– Ты глупый, невежественный ребенок…

Я шагнула навстречу.

Она не попятилась. Но замолчала, не договорив.

– Ненавижу тебя, – медленно процедила я. – На все, что ты делаешь, мэр отвечает только еще худшим злом. Ты заставляешь его так поступать!

– Не я начала эту войну…

– Зато ты ее очень любишь! – Я сделала еще шаг. – Тебе все в ней ужасно нравится. Бомбы, борьба, спасения.

На лице у нее отразилось такое бешенство, что его было видно даже при свете лун.