Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк (2019)

– Ты можешь послать мне потом такое сообщение с фотографией, забыла, как называется, – улыбнулась бабушка. – Посмотрим, смогу ли я открыть его на своем телефоне.

– Бабушка, ты такая чудесная! – сказала я и засмеялась.

– Ты моя красавица, – ответила она и погладила меня по щеке.

Стелла

Голоса. Знакомые голоса. Женщина и мужчина, которые о чем-то спорят в прихожей.

– Где она? Она ведь здесь?

– Говори потише.

– Зачем она приехала сюда? Почему ты не впустила меня вчера?

– Ты был с похмелья. Злой. Такие посетители Стелле не на пользу.

– Где она?

– Успокойся. Иначе тебе придется уйти.

– Я спокоен. Но я так перенервничал, когда она пропала. Она ведь лежала в постели и спала, когда я вернулся домой.

– А когда ты вернулся? В субботу утром? Где ты был? И с кем?

– С кем? Нигде я ни с кем не был.

– Ты в точности как папа Хампуса. Я сразу вижу по тебе, что ты лжешь. Просто как на ладони.

– У нас была корпоративная вечеринка, если тебе обязательно нужно это знать.

– Ах, вечеринка…

– Пернилла, я…

– Что произошло, когда ты вернулся домой?

– Ничего. Стелла спала.

– Но почему тогда она пришла сюда? Что-то явно произошло.

– Говорю тебе, Пернилла, – ничего.

– Я нашла ее на улице, холодную и потерянную. Услышала, что кто-то кричит, посмотрела в окно – а она лежит посреди улицы. Она упала навзничь, лежала и рыдала. Это было ужасное зрелище. Я втащила ее сюда и уложила на диван. Она все время что-то бессвязно бормотала. Про Алису и Эмиля. И еще про тебя и Йенни.

– Йенни?

– Кто она такая, Хенрик? Что ты натворил, черт побери?

Он промолчал.

– Как ты мог оставить Стеллу одну и пойти на вечеринку? С Йенни? Придурок чертов. Что ты натворил, признавайся!

– Ничего. Честное слово, Пернилла, я ничего такого не сделал. Это был праздник для сотрудников предприятия. Можно мне поговорить с моей женой?

– Только когда ты успокоишься.

– Я спокоен. Спокоен до чертиков.

– Что-то не заметно.

– Понимаешь, Пернилла, я волнуюсь за свою жену.

Тишина.

– Хорошо. Но недолго. А потом я хочу, чтобы ты ушел.

Хенрик сидел возле меня. Он держал меня за руку и говорил, что хотел бы помочь мне. Только не знает, как. Я смотрела на него. Он был прозрачен. Я видела сквозь него. Он таял, исчезал. Я сказала ему об этом. Он сказал, что не знает, как поступить и куда податься. Поцеловал меня в лоб. Встал.

Сказал Пернилле, что меня надо отвезти в психиатрическую лечебницу. Она ответила, что сама позаботится обо мне. От него в этой ситуации мало толку. Лучше пусть едет домой. Да, она проследит за тем, чтобы я принимала лекарства.

Муж склоняется надо мной. Он плачет? Или это я плачу?

Я смотрю ему вслед, когда он выходит из комнаты.

Его больше нет.

Он исчез.

Стелла

Глаза как песком засыпаны, в горле пересохло.

Волосы слиплись от глины.

Пернилла лежала на матрасе у моего дивана. Я взяла ее мобильник, посмотрела на экран. Утро, вторник, двадцать второе октября. Я пролежала в отключке трое суток.

Я села на диване. Вижу, что на мне надеты незнакомые леггинсы и серая майка. С трудом потащилась в туалет. Справила нужду, подтерлась. Отражение в зеркале над раковиной испугало меня. Под глазами у меня были черные круги, лицо бледное, ни кровинки. Волосы превратились в паклю, я завязала их в хвост на макушке, умылась и выпила воды из-под крана.

Затем я нашла пачку сигарет, которые Пернилла прятала на кухне в банке с печеньем. Взяла стакан сока и уселась в маленькое деревянное кресло на балконе. Закурив, сделала глубокую затяжку. Холодный воздух щекотал голые руки, но лицо согревало солнце.