Все дело в деньгах - Джеймс Хедли Чейз (1960)

Я застыл на сиденье, вцепившись обеими руками в руль. Я был в панике. Я повторял себе, что было безумием связываться с ней, тем более соглашаться на эту авантюру. Если я выберусь из этого кошмара, я немедленно поеду домой и снова пойду учиться в колледж. И я никогда, никогда не совершу больше ни одного нечестного поступка за всю свою жизнь!

Звуки сирен раздались снова. Проехала еще одна полицейская машина, битком набитая людьми в штатском, а за ней через несколько секунд – «скорая помощь».

– Все, это последняя, – сказала Рима. – Теперь можно идти.

Она вылезла из «форда» и пошла вперед. Я двинулся за ней. Быстрым шагом мы подошли к автобусной остановке. Через три-четыре минуты пришел автобус.

Мы сели на задние сиденья. Никто не обратил на нас внимания. Рима курила, глядя в окно. Когда мы выехали на шоссе, ведущее к побережью, она начала чихать.

Глава 5

I

Спал я беспокойно и, очнувшись уже около семи утра, глядя в потолок, стал размышлять о событиях прошлой ночи. Настроение было паршивое. Я спал всего три или четыре часа. Всю ночь мне не давала покоя мысль про охранника и про то, что Рима застрелила его. Когда мы вернулись, она пошла к себе в комнату, и я целый час слушал, как она то сморкалась, то чихала, порядком мне надоев. Еще позже я услышал, как Рима вышла из комнаты, и догадался, что она отправилась на поиски какого-нибудь болвана, который отстегнет ей денег на порцию морфия.

Когда она вернулась, я спал. Сквозь сон услышал, как хлопнула ее дверь, но усталость была так сильна, что я перевернулся на другой бок и снова провалился в сон.

Сейчас, лежа в постели и глядя на солнечные лучи, проникающие в комнату сквозь жалюзи, я раздумывал, как мне лучше всего действовать. Надо было в любом случае уезжать из города. Оставаться здесь было опасно. Нужно пойти к Расти и взять у него взаймы денег, тогда можно будет уехать сегодня вечером. Я знал, что поезд отходит около одиннадцати.

Вдруг дверь моей комнаты распахнулась и вошла Рима. Она была в красной рубашке и джинсах. Бледная, а глаза у нее неестественно блестели. Видимо, уже подзарядилась. Она встала возле кровати и уставилась на меня.

– Что тебе? – рявкнул я. – Уходи отсюда!

– Я еду на студию. Ты что, не поедешь?

– С ума сошла? Я туда не вернусь ни за какие сокровища в мире.

Она сморщила нос, в глазах ее мелькнуло презрение.

– Я не могу пропускать работу, иначе меня больше никогда не пригласят. Что будешь делать?

– Я уезжаю. Ты что, забыла уже, что вчера убила человека? Или тебе все равно?

Она улыбнулась:

– В этом убийстве обвиняют тебя.

Я вскочил с постели как ужаленный:

– Меня? Что ты несешь?

– Успокойся. Никто никого не убил. Он жив.

Я откинул одеяло и сбросил ноги на пол:

– Откуда ты знаешь?

– В газете написано.

– Где эта газета?

– Валялась на полу возле одной комнаты.

– Что ты стоишь! Пойди принеси!

– Ее уже забрали.

Мне хотелось ее задушить.

– Там точно написано, что он жив?

Она кивнула со скучающим видом:

– Да.

Дрожащими руками я потянулся за сигаретой и закурил. Волна облегчения, которую я испытал, прошла по всему телу и почти лишила меня дыхания.

– А откуда ты взяла, что меня обвиняют в убийстве? – раздраженно спросил я.

– Он дал полиции твое описание. Они сейчас ищут человека со шрамом на лице.

– Что ты болтаешь? Ведь это ты в него стреляла!

– Он меня не видел! Он видел только тебя!

– Он должен знать, что это не я стрелял. – Я старался не сорваться на крик. – Он же знал, что я стоял лицом к стене, когда ты выстрелила! Он же должен был понять, что я не мог этого сделать!

Он равнодушно пожала плечами:

– Во всяком случае, полиция разыскивает человека со шрамом. Так что будь осторожнее.

Тут я не выдержал и заорал изо все сил: