Все дело в деньгах - Джеймс Хедли Чейз (1960)

– Принеси мне газету! Ты слышишь? Принеси мне газету!

– Не ори. Хочешь, чтобы все тебя услышали? Мне надо успеть на автобус, чтобы доехать до студии. Лучше оставайся здесь и никуда не высовывайся.

Я схватил ее за руку.

– Откуда у тебя пистолет?

– Он мне достался от Уилбура. Отпусти мне руку! – Она вырвалась от меня. – Не теряй голову. Я бывала в переплетах и похуже. Если ты отсидишься здесь пару дней, с тобой ничего не случится. Потом сможешь уехать из города, но пока даже и не думай об этом.

– Если меня объявили в розыск, они первым делом придут сюда!

– Слушай, замолчи! Ты просто трус. Держи себя в руках, и все будет в порядке. Не думай об этом, и все, понял? Ты мне уже надоел.

Ее презрительный тон окончательно вывел меня из себя. Я схватил ее за горло и ударил головой о стену. Потом я дал ей пощечину: раз!., раз!., раз!.. Было противно, но другого выхода не было. Она была такая мерзкая, до мозга костей прогнившая дрянь, что я не мог найти другого способа проучить ее.

Отпустив ее, я стоял поодаль, переводя дыхание.

– Да, я боюсь! – закричал я. – Мне страшно, потому что во мне осталась хоть капля совести! А ты! У тебя уже ничего не осталось! Ничего святого! Ты вся насквозь гнилая! Как я только мог вообще иметь дело с тобой! Убирайся вон!

Она прислонилась к стене, на лице в тех местах, где я ее ударил, горели багровые пятна. Глаза сверкали ненавистью.

– Я тебе этого не забуду, ты, вонючка, – сказала она. – Ты мне и так уже поперек горла. Скоро я сравняю счет. Надеюсь, что охранник умер и теперь тебя ждет газовая камера!

Я распахнул дверь своей комнаты.

– Вон! – заорал я.

Какое-то время я еще не мог взять себя в руки, дыхание было прерывистым. Потом я подошел к зеркалу, и оно отразило бледное, перепуганное лицо. Я посмотрел на тонкий шрам, длинной линией пересекавший мое лицо. Если охранник подробно описал мою внешность, мне крышка.

Я весь сжался в комок. Паника обуяла меня. Единственным желанием было как можно скорее выбраться из этого кошмара и оказаться дома, но если полиция уже разыскивала меня, то выходить днем на улицу – самоубийство.

Я услышал тяжелые шаги Кэрри на лестнице и приоткрыл дверь:

– Можно тебя кое о чем попросить? Я не буду сегодня никуда выходить. Ты не можешь принести мне утреннюю газету?

Она пытливо вгляделась в меня:

– У меня нет времени, мистер Джефф. У меня работы много.

– Это очень важно. Ты не можешь у кого-нибудь взять почитать?

Огромного труда стоило мне говорить спокойно.

– Пожалуйста, Кэрри, постарайся достать.

– Посмотрю. А вы, никак, приболели?

– Да, по правде говоря, чувствую себя не очень. Пожалуйста, принеси мне утреннюю газету.

Она кивнула и пошла вниз. Я снова лег на постель, закурил новую сигарету и стал ждать. Ждать пришлось полчаса, и к тому времени нервы мои были уже взвинчены до предела. Затем я услышал, как она тяжело взбирается по лестнице. Я спрыгнул с кровати и подошел к двери.

Кэрри сунула мне газету и подала чашку кофе.

– Спасибо, Кэрри.

– Это хозяйкина газета, она ее читала.

– Спасибо тебе. Ты настоящий друг.

Я закрыл дверь, поставил кофе на стол и взглянул на первую полосу. Основное место там занимали военные известия. Было пятое августа 1945 года. Наши истребители «Суперкрепость», как сообщала газета, постоянно облетали зону противника, сбросив на одиннадцать японских городов листовки с предупреждением о предстоящих интенсивных бомбардировках. Но меня не интересовало, что там угрожает японцам. Я искал в газете то, что могло угрожать мне самому.